Юрка же ничего не сказал. И тогда его друг продолжил их беседу, так, будто она и не прерывалась:
– А ты чувствуешь что-нибудь?
– Что?
– Ну, чувствуешь что-нибудь в себе от бабки?
– А, вон ты о чём! – усмехнулся Юрка. – Так, ничего. Только…
– Что «только»?
– Не знаю, как сказать… Там наверху лежит кое-то из Жекиных останков… Я едва посмотрел на них, как мне сразу захотелось их съесть!
– Да ты что?!
– Это ещё не всё. На тебя я тоже с каждым мгновением смотрю всё больше и больше по-другому!
– Чего? – Олег посмотрел на друга ошарашенно.
– Ты бы валил отсюда, пока я ещё в состоянии в себе это контролировать, – мрачно проговорил Юрка, поднимаясь и подходя к клетке с другом. – Говорю же, эта зараза во мне, я чувствую, становится всё сильнее и сильнее!
Юрка резко распахнул решетчатую дверь, несмотря на то, что открыть её ни у кого, кроме старухи-людоедки, до этого не получалось.
– Видишь? Сила бабки ко мне уже перешла. Если и не полностью, то уже почти. Калитку-то я твою открыл запросто. Давай, беги отсюда, пока чего не случилось.
Проговорив последнее, он посторонился от двери удерживавшей пленников клетки.
– А ты? – в ужасе промолвил ему Олег.
– А что я? Мне теперь, судя по всему, крышка! Ведь если я ничего с собой не сделаю, скоро начну жрать человечинку…
Помолчав несколько секунд, Юрка продолжил:
– Жрать людей я точно не буду. В то же время убить себя у меня вряд ли получится. Старуха ведь после моих ударов не подыхала! Хотя каждый из них, особенно первый, медведя бы уложил.
– Убить себя?! – Олег был снова шокирован. – Что ты такое говоришь?!
Ничего не отвечая другу, Юрка посмотрел на него с мрачной улыбкой. Потом перевёл взгляд на Таню и ещё больше отступил в сторону, пропуская их к выходу из подвала. И та тут же рванулась туда.
– Я не оставлю тебя! – вырвалось у Олега, да только Юрка его осадил:
– Иди, тебе говорю! Мне, в конце-концов, здесь ничего не грозит. Тебе же, если останешься…
Крыть было нечем, и, постояв возле друга ещё несколько мгновений, посмотрев на него так, как смотрят, прощаясь навсегда, Олег медленно побрёл к ведущей наверх двери, где его уже ждала Татьяна. Глаза застилали слёзы, равно как и у Юрика, который ещё твёрже знал, что увидеться им было не суждено уже никогда.
* * *
По улице вечернего города медленно брели под руку парень и девушка. Весна уже полностью подготовилась к тому, чтобы передать «бразды правления» ещё только зарождавшемуся, но уже такому настырному лету, отчего на улице стояла отличная тёплая и сухая погода. И последнее так располагала молодёжь вот так под звёздами гулять!
Они шли, не говоря друг другу ни слова, лишь изредка переглядываясь и каждый раз с жадностью ловя взгляды друг друга. Как будто они были немы и только и могли общаться такими взглядами. Однако, немы они вовсе не были. Просто и без слов каждый из них отлично зная, что творилось в голове у спутника. Там просто не могло твориться ничего другого, кроме того, о чём уже который день, точнее даже было бы сказать неделю, думал и Олег, и Таня, во взглядах которых улыбка если и была, то она была прикрыта такой плотной завесой неизгладимой печали, что рассмотреть её было почти невозможно.
Они так и остались в неведении относительно того, что стало с Юркой дальше. Для всех он, как днём раньше и его брат, так и остался без вести пропавшим. Рассказам Олега и Тани про бабку-людоедку, конечно же, никто вокруг не поверил. Даже родители братьев-близнецов. Сам же Олег, наведавшись позднее пару раз в дом старой людоедки, – он оказался заперт, ему даже пришлось залезть в него через окно, выдавив стекло, – ни Юрика, ни каких бы то ни было следов пребывания там его или до него бабки, там не нашёл. Ни трупа последней, убитой тогда братом Жеки, ни окровавленного пня с кучей отрубленных голов, ни даже той железной клетки в подвале… Всё напрочь исчезло, как будто вовсе ничего и не было. Даже крови на полу или хоть каких-то следов от клетки или крюка над пнём. Как будто не было и того, что произошло недавно в том жутком подвале…
