– Мама, почему ночью нельзя шуметь? – в который раз спросил Билли, старший сын.
Ему было четыре года, и обычно он готов был ходить по потолку, но некоторые время назад уклад жизни поменялся самым крутым образом.
– Потому что они услышат, – сказала Спенсер устало.
Билли задрожал рядом с мамой после ее ответа, хотя он слышал его уже несколько десятков раз.
– Они могут придти? – спросил Билли, еще понизив голос.
– Могут, – сказала его мама обречено.
– Но мы же высоко, и дверь закрыта, – возразил ребенок.
Когда-то еще год назад, так возражала Спенсер, на детские страхи ребенка о сером волке. О том, что это чудище из сказки придет к ним домой, пока они спят.
– Они умеют карабкаться по стенам и выбивать и не такие двери, – выдохнула Спенсер уже не о страшном волке.
Билли подтянул одеяло до подбородка и судорожно вдохнул. Но, несмотря на почти осязаемый испуг ребенка, Спенсер встала с постели и неспешно прошла к туалету, чтобы проведать младшего.
Майкл был младше всего на пару месяцев Билли, так как не был ее родным сыном. Однако, глядя на пустой туалет, сердце Спенсер начало рассыпаться, а ноги подкашиваться.
– Я здесь, – прошептал Майкл с боку.
Он был в детской комнате и сидел на полу рядом с игрушками. Абсолютная темнота не мешала держать в каждой руке по фигуре и двигать ими.
– Спать, – глухо сказала Спенсер, поджав губы.
Майкл играл абсолютно тихо, но их мать запрещала почти любое движение с приходом темноты.
– Но я же тихо, – начал шепотом спорить ребенок со Спенсер.
– Быстро, – строго сказала она, также шепотом. После чего, Майкл встал и направился в общую комнату, изредка обиженно оборачиваясь на девушку.
Они могли быть тихими оба, играть без звука, без слова, без смеха. Но детская моторика не идеальна по природе, и упавшая игрушка могла повлечь необратимые последствия.
– Ты играл? – спросил Билли, на что Майкл не ответил, так как был обижен. Либо на Спенсер, либо на обстоятельства, их матери было все равно, так как Спенсер казалось, что она уже улавливала какие звуки из в не.
– Она не разрешает, – грустно продолжил Билли. – Ты же знаешь.
– Все, тихо, – прошептала Спенсер раздражено, превращаясь в слух.
Она услышала звон посуды у соседей. Их стена граничила с детской, их разделяли две стены, но в доме полной тишины и безмолвия этот звук был подобен гонгу.
До нашествия они были самыми шумными соседями. Может, не считая семьи Спенсер с реактивным Билли. У соседей детей не было, но был скандальный глава семьи. Обычно Спенсер закатывала глаза, продолжая заниматься своими делами, но сейчас она перестала дышать в ожидании дальнейшего.
Первой реакцией было упрятать детей куда-нибудь в шкаф, чтобы заглушить любой случайный звук. Но любое движение сейчас могло бы породить еще серию неосторожных звуков. Надежнее всего было не двигаться вообще, замереть, пока терзают других. Это было жестоко, но другого выхода не было.
