* * *
На следующий день я встала рано, настроение было прекрасное, появился стимул, хотелось совершить подвиг, например, убрать квартиру или встать под холодный душ. Я залезла в ванную и решительно открутила кран с холодной водой и протянула руку, тут же ее отдернула. Лариска уверяет, что каждый день обливается холодной водой. Я ей верю, в отличие от Наташки, та соврет и не моргнет. В общем, я осторожно намочила одну руку, потом вторую, побрызгала на лицо и с чувством выполненного долга вылезла из ванной.
Потом начались звонки. Вначале Сашенька. Сказал мне столько хорошего, сразу стало весело. Появилась легкость во всем организме, и я решила себя побаловать вкусным завтраком. Вчера умирала от переедания, думала неделю не смогу есть, ничего подобного, как раз на следующий день после обжорства есть хочется ужасно. Я сунула нос в холодильник. Ого! Люся мне рыбки положила разной, икорки, пирожки, в баночках сациви, паштет, еще нарезка всякая мясная. Одной не одолеть. Телефон! Кто бы это? Оказалось дядя Боря, будет у меня через два часа, привезет деньги, потом позвонила мамусик, узнать, как мы доехали.
Посмотрев на стол, где так красиво все разложено, я отключила телефоны и очень вкусно позавтракала, потом стала с феноменальной скоростью убирать квартиру, чтоб дядя Боря не испугался. Часа через полтора я с гордостью осмотрела свою обитель, осталась довольна результатом и уселась на кухне отдохнуть и перекурить. Выглянула в окно. Интересно, а где Сергей. Он должен ходить или сидеть в машине? На улице пара детишек, которым не посчастливилось уехать на дачу, копошилась в песочнице, видимо поджидали родителей, чтоб пойти в Тимирязевский лес. Рядом прогуливалась Марья Степановна, присматривая за детьми и заодно оглядывая своим бдительным оком окрестность.
Я вышла на балкон, все-таки двенадцатый этаж – это высоко, ничего не видно. Хотя нет, вон там серый микроавтобус, явно не наш. А еще дальше, только с другой стороны, стояла вишневая девятка – это тоже не местная. Может, к кому-то в гости приехали. Но вот дети с воплями кинулись к подъезду, увидев своих родителей. Те, нагруженные сумками, подхватили своих чад и пошли в сторону леса. Двор опустел, уже было жарко. Так захотелось искупаться. Я встала под душ, теплый, конечно, два раза холодный – это уж слишком.
Теперь захотелось принарядиться. Я выбрала миленький красный сарафанчик с оборочками, в мелкий белый горошек, к нему прилагалась красная шляпка в такой же мелкий белый горошек, больше похожая на панамку. Получался дивный ансамбль. Шляпы я не ношу, а панамки тем более, но если очень жарко, где-нибудь на пляже можно надеть.
Надо девчонкам позвонить, узнать, какие у них планы на сегодня и заодно позвать их на обед. В это время пришел дядя Боря. К счастью, он очень торопился, разговор получился коротким: попросил пересчитать деньги и хотел взять мою фотографию, чтобы передать папе. Где же ее теперь искать? Вспомнила, у меня в сумке лежат фотографии, которые я брала с собой на дачу, но забыла показать. Мы там с девчонками на встрече с одноклассниками в кафе сидим. Вот одна вроде ничего. Правда, я там уже пьяная, ну не совсем, конечно, но улыбка глупая. Папа не поймет. Дядя Боря удалился, а я сразу стала звонить Лариске.
Странно, телефон молчал, ни коротких гудков, ни длинных – никаких…. Несколько раз надавила на рычаг – тишина… Я затосковала – неужели сломался, а может отключили? Вот черт! Какая же я балда! Совсем забыла, что сама отключила его специально, чтобы не отвлекали, зато столько дел успела сделать без разговоров.
