– Вы попросите меня совершить преступление? – прошептал Николай.
– Да или нет? – жестче повторил Гуров.
– Да, – выдохнул Николай.
– Вот и славно, – от радости кардиолог потирал ладони. – Будешь честен со мной – я буду честен с тобой. Теперь жизнь твоей матери полностью в твоих руках. Мне кажется, тебе можно верить. Ведь можно, Коля?
– Да, – еле слышно произнес парень.
– Отлично, мне тоже можно. На столе у меня лежит очень хорошее лекарство. Сейчас я поеду в больницу и сделаю твоей маме парочку уколов. Ее состояние улучшится. Но не вздумай меня обмануть. Если ты кому-нибудь сообщишь о нашем разговоре…
– Нет, – перебил Николай, – поезжайте в больницу и делайте свое дело. Как я понимаю, вы сами со мной свяжетесь и скажете, что вам нужно.
– Обязательно свяжусь, – пообещал Гуров.
* * *
– Ну, – торжественно сказал Скворцов. – Что я говорил?
– Ты хочешь сказать, что Гуров будет подбивать Николая на убийство богатой дамочки? Вероятно, парень начнет изготовлять ему смертельные растворы, ибо на роль Жениха он никак не тянет, – усмехнулась Лариса.
– Посмотрим, – повернулся к ней Скворцов, – а пока я этого гада не выпущу из поля зрения.
Во время обхода сияющая Шурочка взахлеб рассказывала Петру Семеновичу об улучшении состояния здоровья Потаповой.
– Она была так плоха, – щебетала девушка, – что я думала: дотянет ли до завтра? А теперь посмотрите на нее. Женя сказала, что ночью больная захотела есть и ела с очень хорошим аппетитом. Утром попросила принести что-нибудь почитать и вообще… Да вы сами увидите.
Врачи вошли в палату Потаповой. Женщина уже не лежала, а сидела на кровати, подложив под спину подушку, и просматривала какой-то журнал. На ее тумбочке Петр Семенович заметил зеркало, расческу, пудреницу и губную помаду. Похоже, вчерашняя тяжелобольная действительно пошла на поправку. Вера Ивановна приветливо улыбнулась врачам, особенно Гурову.
– Ну, я вижу, сегодня вы молодцом, – сказал кардиолог, присаживаясь на край постели.
– Большое вам спасибо, – Потапова с благодарностью посмотрела на Петра Семеновича. – Я думала: сегодня меня уже не будет в живых. Хотела попросить вашу медсестру, чтобы она вызвала Колю, чтобы увидеть его в последний раз, но не было сил нажать на кнопку вызова. И вдруг вы. После уколов, которые вы мне сделали, я как будто заново родилась.
Шурочка недоуменно взглянула на Гурова:
– Петр Семенович, вчера вечером вы сделали Вере Ивановне какие-то дополнительные уколы?
– Спонсоры передали кое-что, – небрежно ответил Гуров. – Я же обещал, Вера Ивановна: мы вас вылечим. И мои слова оказались пророческими. Не всем везет так, как вам. Ну, не будем вас больше беспокоить. Я понимаю, вам сейчас лучше, но переутомляться тоже не следует.
Когда за врачами закрылась дверь палаты Потаповой, Шура спросила Гурова:
– Какое же лекарство вчера передали спонсоры?
– А никакого, – махнул рукой Гуров, – от них дождешься. В данном случае я сам купил это лекарство. И на это меня натолкнул разговор с тобой… Ты права: врач прежде всего должен помнить о милосердии. Этой женщине никак нельзя умирать, ей надо поднять сына, который без нее может пойти по кривой дорожке.
– Петр Семенович! – в голосе девушки слышалось такое неподдельное восхищение, что Гурову на секунду стало не по себе.
* * *
– Здравствуй, Коля, ты узнал меня? – кардиолог представил себе взволнованное лицо парня. – Ты ведь навещал сегодня мать? Что скажешь?
