- Давай, колись, мой цветочек. Как же так вышло с твоим Ванечкой, как с вами такое приключилось?
- Бабуль....
И тут меня прорвало за первые три недели без Вани, без связи с бабулей. Я говорила много и порой бессвязно. Бабуля терпеливо слушала и монотонно пальцами перебирала ручку красивой дамской сумочки. Иногда хмурилась, иногда хмыкала и качала головой.
- Да как он посмел сломать жизнь парню и своей дочери? Не реви. Прекрати. Слезами горю не поможешь. Вспомни, как я деда из горящего дома тащила. Не треснула, всё пережила. И ты переживаешь. Я поговорю с дядей Петей, он постарается разузнать все о судьбе Вани. Если надо, парня переведут поближе к нашему городу, а не у черта на куличках будет служить.
Видимо или глаза были с такой щенячьей радостью, что она негромко рассмеялась.
- Машка, ты сильная. Просто молоденькая. Не переживай, я что-то придумаю. Вот на месяц, второй ко мне приедешь, природу почувствуешь. Отдохнёшь.
Я ухватилась за эту идею как за спасательный круг. И плевать что будет охрана. Зато подальше от дома родителей. Мне нужно пропустить все сроки для аборта. Я не доверяю коварному отцу, он по рукам и ногам свяжет меня и отвезет в клинику. Не хочу верить в плохое, но он уже нехорошо отличился тем, как упек Ваню в армию.
Три месяца у бабушки были раем. Никто не знал, что с Ваней я общаюсь через бабушкин телефон. Мне было безумно одиноко без него, но зато мы могли часто говорить. Он переживал за малыша, не было бы и дня, чтобы не спросил о моем состоянии. И бабуля была предельно удивлена подслушанными новостями. В тот вечер она мне сказала.
- Ничего, родишь, так Ваня твой вернётся, я буду вам помогать, ко мне переедете, если у твоего отца совести нет...
А вот теперь сегодня я, расслабившись, упустила тот нюанс, что не закрыла дверь. Хотя мне уже бояться нечего. Сроки для аборта вышли. И я готова держать оборону.
- Вот это, - тычет мать в мой живот. - Откуда это?
- От Вани. Так бывает, когда люди любят друг друга и собираются пожениться. А что? - тянусь рукой к халату, набрасываю его, чувствуя неловкость за свою наготу. Взгляд матери недобрый и очень взбешенный.
- Нет, моя дорогая. Так бывает, когда у двоих в девятнадцать нет мозгов. Хорошо, что рядом с вами, безмозглыми, есть люди, умеющие думать. Срок какой?
Я не собираюсь спорить, пусть говорит что угодно. Да мне вообще было комфортно, когда она в очередной раз сбагрила меня на руки бабушке, охраннику и продолжила жить привычной жизнью. Сейчас ей то что от меня надо?
- Восемнадцать недель.
- Бабушка, я так понимаю, в курсе этого, - мать в ярости, но вижу, что что-то лихорадочно соображает.
- И что? - пытаюсь выйти из ванной. - Хоть кому-то есть дело до моих чувств и будущего. Вам плевать на дочь.
Я презрительно посмотрела на свою шикарно одетую мать и выдержала ее дикий взгляд.
- Это тебе плевать на себя, беременная в девятнадцать. Какое у тебя будущее, с неокончившим вышку безработным физруком? Боже, ну какая же ты дура, - мать дико смеется, и прислоняет ладонь со свежесделанным маникюром к лицу в феспалме. - Ты думаешь, если выждала сроки для аборта, то кого-то здесь обскакала? Наивная. Ты принадлежишь этой семье. И работаешь во благо её. Ты не выйдешь замуж за физрука, и ты не будешь растить его детей. Точка.
- Только не нужно мне угрожать. У вас получилось насильно нас разлучить, но время идёт, он вернётся и всё у нас будет хорошо. Если вам дочь не такая, можете от меня отказаться.
