Кроме того, телевизор она смотрела редко. Если выдавалось время, включала его, но через три минуты засыпала, то же самое происходило с книгами: полстраницы – и задремала.
Петров телевизор принес. И вместе с ним большую яркую коробку.
Зина была одета в застиранный ситцевый халатик.
– Дырка на рукаве, – вежливо указал ей Петров. —
О, теперь я вспомнил, что действительно был у вас.
«Он решит, что я неряха, вечно в прорехах, – подумала Зина. – Ну и пусть, плевать, у меня времени на себя нет».
– Что это? – Она указала на коробку.
– Подарок.
– Мне не нужны никакие подарки.
– Вам, – Петров мысленно вставил «такой неряхе», – я бы не стал делать подарки. Это Ване и Сане.
– Все равно.
– Все равно мы посмотрим, что придумали братья-капиталисты. – Петров распечатал коробку и начал вынимать из нее пластиковые детали.
Он провозился полчаса, собирая конструкцию.
Зина невольно включилась и стала ему помогать.
Игрушка напоминала по форме люстру, с которой свешивались на веревочках забавные маленькие зверьки. Люстра вращалась каруселью, тихо играла музыка, и в круговых движениях фигурок было что-то завораживающее. Разноцветных зверюшек на карусели можно было менять, специальный пульт регулировал скорость вращения и громкость музыки.
– Здорово! – признала Зина.
– Ничего подобного не видел, – согласился Петров. – Во времена моего младенчества такого не было.
– Спасибо. Мне жутко неловко, это, наверное, стоит кучу денег.
– Наверное, но мне досталось бесплатно, подарил зарубежный партнер.
«Зачем я это? – Петров удивился своему вранью, но быстро нашел ему объяснение: – Не хочу, чтобы она расценила игрушку как знак особой доверительности и протоптала дорожку к моей квартире со своими проблемами. Или благородный вариант: избавил ее от неловкой признательности».
– Он решил, что у меня есть дети. Зина, я похож на человека, у которого есть дети?
– Нет, – не задумываясь, ответила Зина.
– Теперь надо установить эту штуку над кроваткой, – сказал он. – Сами справитесь или помочь?
– Справлюсь, – сказала Зина, но лицо ее изображало большое сомнение.
– Ладно уж, – усмехнулся Петров, – пошли доведем до конца.
В спальне они склонились над малышами.
– Кто сегодня Ваня? – спросил Петров.
Теперь Зина не обиделась на вопрос.
– Они же совершенно разные, – тихо проговорила она. – Посмотрите: у Сани личико шире, носик более вздернутый и бровки повыше. А у Вани губки пухленькие. Видите?
– Вижу, – опять соврал Петров, – очень отличаются. Не хотите переложить их на диван? Я боюсь разбудить.
Зина переносила детей и думала о том, что сосед вовсе не толстяк, как ей показалось вначале. Просто широкий, коренастый. Похоже, очень сильный. Здоровяк, кирпичи о макушку, наверное, разбивает. У него очень подвижное лицо, каждую фразу сопровождает новой гримасой. Писать портреты таких людей – мучение для художника.
«Девица невзрачная только на первый взгляд, – рассуждал Петров, прилаживая кронштейн к кровати. – Вполне милая усталая мордашка. Только веет от нее тупым равнодушием к себе. Давно подобного не встречал. Женщина с выключенными глазами. Хотя если Таисию или Леночку заставить вот так одной кувыркаться, еще неизвестно, как бы они выглядели. Кстати, почему одной? Где доблестный отец-производитель?»
– Зина, вы не замужем?
– Почему? Замужем, конечно. Игорь офицер, подводник, сейчас в плавании, еще два месяца его не будет.
– К тому же слепой и глухой?
