– Вот что, братцы-кролики, – решил взять все в свои руки Трофим Павлович, – прекращаем споры! Едете ко мне – и точка! У нас с супругой целых две комнаты! Дети выросли давно. Парни на фронте, а девицы у мужей жилплощадь занимают. Так что не потесните! Приказ понятен, товарищ младший лейтенант?
– Так точно, товарищ капитан! – ответил я, попытавшись подняться на ноги.
– Сиди-сиди! – повеселев, произнес он, хлопнув меня по плечу. – Успеешь еще…
– Ой! – неожиданно воскликнула Аленка. – Я же на работу опоздала!
– От работы я тебя освобождаю, – произнес капитан. – И бумагу, соответствующую, в твой отдел кадров выпишу. Тебе, дочка, тоже прийти в себя надобно! Не каждый же день такое происходит. Да и куда ты в таком виде? Людей пугать?
В этом я был тоже согласен с капитаном. Прийти в себя сестренке нужно было обязательно! И желательно на нейтральной территории, а не на той, где у неё будут все время стоять перед глазами уничтоженные мною бандиты и воспоминания об унижении, причиненном ими. Хорошо бы вообще съехать отсюда куда-нибудь на время, но такой возможности у нас не было.
Я вновь попробовал подняться на ноги. Мне это удалось, пусть и с трудом, поскольку левая нога меня совсем перестала слушаться. Я покачнулся, но ко мне тут же бросился Гиви и, подставив свое плечо, помог удержаться в вертикальном положении.
– Э-э-э, ты нэ Мамонт, ты – настоящий джыгыт! – воскликнул он. – Ты нэвозможное сдэлал! Хотя дажэ на ногах совсэм нэ стоишь! Слюшай, скажи, в чем твой сэкрэт? А?
– Так я ж не на ногах, я на коленках с бандитами воевал! – Перевел я все в шутку. – А секрет – вот здесь, – я постучал себя указательным пальцем рабочей руки по лбу. – В голове! Она ведь не только шапку носить! Планировать надо такие операции, до мельчайших подробностей! Тогда все и получится в лучшем виде!
– Вах! Видать, нэдаром развэдчиком на фронтэ был! Вот гдэ так хорошо планыроват научился. Будь другом, и мэня научи! – попросил Гиви, вроде бы, как в шутку.
Но его черные глаза смотрели на меня очень серьезно.
– Да не проблема, Гиви! Конечно, научу! – пообещал я, но тут же добавил:
– Если припомню, как.
– Шутник, да? – улыбнулся грузин. – Лублу вэсёлых! Нэ будь ты калекой, упросил бы Трофима Палыча к нам в отдэл взять!
– Если выздоровею – сам попрошусь, – заверил я своего нового приятеля. – Нужное вы, товарищи, дело делаете! Как сказал бы товарищ Ленин – архиважное для всей страны!
Вот, опять! Ну, откуда я знаю, как товарищ Ленин говорил? Я-то и своего имени не вспомнил, а уже вождя мирового пролетариата цитирую! Или вождя трудовой черни и подлого люда? Как правильно-то? Что-то совсем у меня в башке полная каша – ей-ей, раздвоение личности. И без того раскалывающаяся на части голова, разболелась совсем уж немилосердно. Да так, что у меня в глазах помутнело.
– Вай! Очэн правылные слова товарищ Ленин говорил! – согласился грузин. – Э! Дарагой, ты это чэго такой блэдный совсэм стал? – Даже Гиви заметил, как мне резко поплохело.
Голова закружилась, а в теле поселилась предательская слабость. Даже рабочая нога, на которой я боле менее приспособился балансировать, опираясь на дружеское плечо грузина, подломилась в одночасье.
– Ых! – натужно выдохнул Гахария, когда я всей своей тушей повис на нем. Так-то во мне роста под два метра, и даже, несмотря на дистрофичную худобу после года в виде овоща, весил я все равно немало. – Слюшай, зачэм такой тяжелый?
