– Ирма, я не понял, ты чё, завела ее в город?
Женщина нехотя пояснила:
– Ну, должна же я была укрепить в ней веру, что я - добро?
И тогда Эмир взорвался вновь. Вообще Эва поняла, что этого типа легко взбесить. Самоуверенность в сочетании со слепой яростью, то, что нужно. И этим она еще сможет воспользоваться.
– Но я четко тебе дал инструкции, чтобы ты ее вела техническим путем, надеюсь, тебе не хватило ума тащить ее через главные ворота?
Женщина оскорбилась и встала на ноги.
– Нет! Мы прошли там, где должны, можешь спросить у Хари, он подтвердит. Ведь девчонка чуть не перерезала ему глотку. Не удивлюсь, если тому пришлось менять штаны, – недобро хихикнулаона .
Удивление Эмира выросло.
– Эта дохлая?.. Что-то с трудом верится.
– Эта дохлая… – зло зашипела женщина, – смотри, что она сделала с дроном.
Ирма вытряхнула из мешка железяку.
У Эмира глаза полезли на лоб.
– Она сломала дрона? Но как? Почему ты мне раньше не сказала. А я еще думал, куда ты его подевала.
– Вот этим, - Ирма указала на валяющуюся возле его ног рогатку и мешочек с камушками.
Обалдевший мужчина поднял странное оружие:
– Этим?
– Да, – кивнула Ирма
Лицо мужчины стало вновь приобретать багровый оттенок. Он явно сдерживал себя, чтобы не навредить товару.
– Эмир?
– Еще минута, и я оторву ей голову, поэтому, если не хочешь терять прибыль, свои пять процентов…
– Но Эмир!
– Еще слово, и останешься пустой. И вообще, лясы точить нет времени, мне еще за тобой следы нужно заметать, на случай, если тебя видели с девчонкой.
– Ты что-то придумал, - совсем скисла Ирма, плетясь за мужчиной. Пять процентов ее явно расстроили.
– Да, кое-что уже придумал.
Такого дикого и страшного оскала Эва не забудет никогда. От убийственного взгляда ей стало страшно.
– Скоро увидимся, конфетка…
***
– Спасите! Помогите! Меня кто-нибудь слышит? А-а-а-а-а-а!
В злобном бессилии Эва ползала по пыльному полу, с титаническим трудом перемещая примагниченную ногу. Ослабленная и охрипшая, она распласталась на животе.
– Помогите…
Эва взглянула в окно, где уже давно на город опустилась ночь, посмотрела на яркий лунный диск и тихо заплакала. Совсем тихо, совсем незаметно, внутри, так, чтобы ее слезы никто никогда не видел. Такую слабость она не могла себе простить.
– Папа… я тебя вижу… – прикрыв глаза, Эва вспомнила отца, пытаясь мысленно до него дотянуться. Высокий, сильный, невероятно добрый, всегда уверенный в том, что и зачем он делает, невероятно любящий. Любящий свою дочь до безумия, как и она его. «Моя маленькая вселенная», так он ее называл, когда она была совсем ребенком, со временем стала просто малышкой, несмотря на то, что малышка повзрослела, и стала обижаться на такое обращение, он не переставал ее поддразнивать.
«– Малышка!
– Папа, я уже выросла, разве ты не видишь?
– Но Эва, ты всегда останешься для меня крохой.
– Ох, папа… – с упреком качала головой Эва.
Сейчас она отдала бы все на свете, чтобы услышать, то самое, «моя малышка».
– Папа… я найду тебя… - всхлипнув, она собрала последние остатки воли и доползла до стены, на которую и облокотилась.
В полной тишине, она не сразу поняла, что слышит плач. Очень горький и жалостливый, заунывный.
« Показалось?!»
Но плач не прекращался, возможно, если бы Эва не орала несколько часов подряд, как ненормальная, то давно его услышала бы.
Любопытство и переживания за ту, что так горько плакала, потянули Эву к окну.
