Участковый опустил мясистую ладонь на потускневшую от времени дверную ручку:
– Пусти нас внутрь. Надо поговорить.
Он уже намеревался пройти, но старуха неожиданно потянула дверь на себя, зажав его ботинок.
– А ну, не балуй! Открой немедленно! – рассердился капитан. Ему удалось высвободить ногу, и дверь с грохотом закрылась.
– Я ничего не нарушила. И не обязана пускать вас внутрь, – спокойно отозвалась изнутри пожилая женщина. Одутловатая физиономия полицейского стала пунцовой от ярости.
– О…шая сука, – процедил он.
– Я все слышу, – хихикнула старуха. – Не к лицу стражам порядка сквернословить.
– Послушайте, мы ищем сбежавшего преступника, – заговорил блондин, решив взять инициативу в свои руки. У него был уверенный, хорошо поставленный голос. – Моя фамилия Киреев, я старший оперуполномоченный областного управления ФСИН. Мы бы не стали вас беспокоить, если бы это не было так серьезно.
– Здесь нет никого, – помолчав, ответила пожилая женщина. – Вы первые, кого я вижу за десять лет в этих местах.
Блондин глубоко вздохнул.
– Может, его и правда тут нет? Полуостров большой, – подал голос третий мужчина, облаченный в трехцветный лесной камуфляж. На его плече висел укороченный «калаш». – Здесь много мест, где можно скрыться.
– Он бежал в этом направлении, – возразил блондин. Затем подергал ручку:
– Если вы не откроете, мы сломаем дверь.
– Откуда я знаю, что вы сотрудники полиции и как там его… ФСИН? Может, вы сами бандиты?
– Вы можете позвонить в наше управление, и мою личность подтвердят, – скрипя зубами, предложил опер. Было видно, что он сдерживает себя из последних сил.
– У меня нет телефона, – ответила старуха, и по произнесенному тону чувствовалось, что она чуть ли не гордится этим фактом.
Капитан выразительно посмотрел на коллег, после чего театрально закатил глаза и покрутил у виска толстым, как разваренная сосиска, пальцем.
– Кажется, я знаю это чучело, – сказал он. Полицейский наморщил лоб, будто вспоминая что-то. – Она одна отказалась от переселения. И уже давно сбрендила. Кажись, с ее семьей что-то случилось.
– Сергей, ломай, – коротко приказал блондин, которому явно надоела эта канитель.
Мужчина в камуфляже передал ему автомат и с силой навалился на дверь. Раздался жалобный треск, посыпалась труха. Он ударил снова, громко хрустнула выдираемая рама, и дверь буквально вырвало из петель, как гнилой зуб.
Камуфляжник отряхнул ладони, очумело озираясь по сторонам.
– Ну и дыра, – фыркнул он, потянув носом.
Старуха молча смотрела на мужчин, в глубоко запавших глазах затаилась ненависть.
– Не могла по-хорошему, да? – ухмыльнулся участковый. – Решила права покачать?
– Вы напугаете моего сына, – сквозь зубы проговорила она. – Вот мой паспорт.
С этими словами нищенка протянула донельзя истрепавшуюся книжицу блондину, но тот даже не взглянул на документы. Приблизившись к старухе вплотную, он спросил, прожигая ее ледяным взглядом:
– Он у тебя? Говори быстро. Соврешь – сядешь. Причем надолго, я об этом позабочусь.
– Вы думаете, меня испугает тюрьма? Посмотрите, в каких «хоромах» я живу. У вас меня хоть кормить будут бесплатно.
– Не ерничай, – обозлился опер. – Отвечай!
– Здесь только я и мой сын, – отчеканила она. – Я уже говорила.
Опер протянул руку и больно стиснул пальцами ее высохший подбородок. На глазах старухи выступили слезы, но лицо ее продолжало оставаться ровным и даже безмятежным.
