3. Западные исследователи, назвавшие гибридный режим нелиберальной демократией или электоральным авторитаризмом, обращают внимание на одну его сторону – на декоративность его демократических институтов. В гибридных режимах проходят выборы, но власть в результате их не меняется, есть несколько телеканалов, но все они говорят одно и то же, существует оппозиция, но она никому не оппонирует. Значит, говорят западные политологи, это все декоративная мишура, под которой скрывается что? Старый добрый авторитаризм. На самом деле гибридный режим является имитационным в двух направлениях: он не только симулирует демократию, которой нет, но и изображает диктатуру, которой тоже не существует в реальности. Легко заметить, что демократический фасад сделан из папье-маше – труднее понять, что сталинские усы тоже накладные. Трудно это еще и потому, что для современного человека «точечное насилие» и «низкий уровень репрессий» – морально сомнительные термины. Мы живем в гуманистическую эпоху, нас ужасают человеческие жертвы, по европейским понятиям XX века ничтожные.
4. Гибридный режим старается решить свою основную задачу – обеспечение несменяемости власти – относительно низким уровнем насилия. Он не имеет в своем распоряжении ни морального капитала монархии, ни репрессивной машины тоталитаризма. Нельзя развернуть то, что называется маховиком репрессий, без активного участия граждан – а граждане гибридных режимов не хотят ни в чем участвовать. Характерно, что государственная пропаганда в гибридных режимах не дает мобилизующего эффекта. Она объединяет граждан по принципу пассивности. Посмотрите на российские 87 %, которые одобряют все – от военных вторжений до продуктовых санкций. На вопрос «одобряете ли?» они отвечают «да» – а что они при этом делают? Ничего. Они не записываются в добровольческие батальоны, не ходят на провоенные митинги, они даже на выборы не особенно ходят, отчего гибридному режиму приходится бесконечно заботиться о ложной явке и фальсификации результатов. Из политически обусловленных активностей за ними замечены только съем денег с банковских счетов и перевод их в доллары, а также закупка сливочного масла. Пропаганда с головокружительной эффективностью формирует мнение именно тех людей, чье мнение не имеет значения – не потому, что это какие-то плохие второсортные люди, а потому, что их мнения никак не коррелируются с их действиями. Они могут обеспечить власти одобрение, но не поддержку – на них нельзя опереться.
5. Режим понимает своим рептильным мозгом (что в данном случае не ругательство, а нейрофизиологический термин – рептильный мозг отвечает у нас за действия в случае опасности), что 87 % одобряющих не являются субъектами политического процесса, а единственные, чье мнение имеет значение – это активное меньшинство. Этим объясняется «парадокс законотворца» – почему власть, располагающая, казалось бы, сплоченной всенародной поддержкой, никак не пользуется этой поддержкой, а принимает все новые и новые законы репрессивно-оборонительного содержания. Принятые законы имеют целью нащупать это активное меньшинство – наверное, у них есть второе гражданство? или они как-то связаны с общественными организациями? или они блоггеры? ходят на митинги? или хоть любят курить в ресторанах? Как их нащупать и придушить – не слишком, а слегка – а еще лучше убедить, что они ничтожные отщепенцы, и хорошо бы им уехать. Гибридный режим никогда своих граждан не удерживает – напротив, поощряет активное меньшинство к отъезду.
