Наконец, нашу толпу злую, грязную, и так и не осененную светом знаний, крысосы согнали на поляну под огромным дубом, возле которого уже ждала Алекса. Завидев ее, крылатые твари послушно зависти кругом не нападая.
– А теперь моя любимая часть! – радостно заявила черноволосая, заставив нас приготовиться к худшему. – Тадам!
Откуда сверху на меня выпало ведро блестящей гадости, от которой хотелось одновременно чесаться и чихать.
– Это еще что за маскарад? – завопил Николас, пытаясь убрать блестки с одежды и лица, но по факту, размазывая их еще сильнее. – Почему эта дрянь такая блестящая?
Но мелкая поганка уже куда-то смылась, оставив нас на поляне наедине с крысосами, которые тут же потеряли к нам всякий интерес. Я верила, что навсегда, а не потому что Алекса отдала приказ.
– Ну как, нашли ответ на вопрос? – поинтересовался довольный куратор, который вальяжно спускался к нам по ступенькам с чашкой кофе в руках. Вот уж кто однозначно наслаждается практикой.
– Пыльца, – отозвался Кельвин, как всегда, первым сообразив, что к чему. – Нужна пыльца матки крысос, чтобы стая приняла нас за своих.
– Верно, мой ботанический друг, – начал куратор и замер, рядом с нами, рассматривая с брезгливым интересом. – Стоп. А какого крысоса вы все блестящие, словно у нас день зимнего солнцестояния? Это чтобы я не терял вас в темноте?
– Так… пыльца… – неуверенно начал Николас.
– Пыльца не блестит!
Ответом нам было удаляющееся хихиканье и громогласный вопль куратора.
– Алекса, что б тебя! А ведь меня предупреждали!
До обеда мы ругали Алексу и отмывали блески каждый в своей норе, а потом все начали выползать на террасу, с которой открывался вид на море. Я уселась на одно из кресел-мешков, которые были хаотично расставлены на дощатом полу, и вытянула ноги, наконец, понимая, зачем именно я приехала на практику в Валенсию. За вот этим самым видом и запахом моря.
– Этель, разговор есть!
Посидеть одной мне не дали. Ко мне подсел Николас, который подозрительно посмотрел по сторонам, но ни Ара, ни Кельвина рядом не было. Я оказалась совершенно свободна. Мой парень и друг еще не отмыли от себя сверкающую пыльцу. Я тоже не отмыла, но переливающаяся на солнце девочка смотрится более уместно. Хотя вон Ника блестки не смущают. Впрочем, я вообще не знаю, что его может смутить.
– Я уже напряглась, – сообщила я. Идеи Николаса редко доводили до добра.
– Мы обязаны вечером сделать вечеринку на пляже в честь начала практики! – выпалил он.
– Э-э-э… – протянула я. – А вчера, что было?
– Вчера все вышло спонтанно. А сегодня мы сделаем красиво с костром, креветками на шапажках… я такой рецепт знаю, только послушай…
– Стоп! – Я подняла руки. В животе жалобно заурчало. – Не хочу слушать про еду, особенно от тебя, иначе боюсь обкапать слюной себе колени. И тебе. Мы же не завтракали! И пока не обедали!
– Вот да… – Николас погрустнел. – Как думаешь, нам на обед дадут креветок на шпажках? – с надеждой поинтересовался он.
– Хоть бы что дали… – тоскливо простонала я и сглотнула слюну.
На какое-то время мы с Николасом печально смотрели на простирающуюся перед нами морскую гладь. Есть хотелось сильно. Я даже нить разговора потеряла.
– А что это тут такое интересное происходит без меня?
Между нами вклинился Ар, пропихиваясь на мой кресло-мешок и обнимая за талию. Щеки вспыхнули, и я попыталась отодвинуться. Боги, как неловко. К счастью, Ар на мою возню не обратил ни малейшего внимания.
