Дверной звонок заверещал отчаянней, и Люба, вздрогнув, всё- таки пошла открывать. Бросила, проходя мимо зеркала, придирчивый взгляд на своё отражение, поправила выбившуюся прядку, закусила слишком бледную нижнюю губу. Синяки под глазами от недосыпа, кажется, удалось хорошо замаскировать. Вид у неё был почти цветущий, еще бы этот диковатый блеск из глаз убрать, но тут косметика была бессильна. Любовь Павловна по привычке перекрестилась, выдохнула и, отщелкнув замок, дернула на себя дверь.
Она знала, что это Соболев, но всё равно была как-то не готова увидеть его во плоти на своём пороге. Гладко выбритого, вкусно пахнущего и криво чуть снисходительно по своему обыкновению улыбающегося.
- Здравствуйте, Сергей Иванович,- пробормотала Люба, быстро отводя глаза, так как поймала сама себя на том, что слишком пристально разглядывает заведующего. Ненавидела себя за эту непонятно откуда появившуюся при нем робость, но пока побороть её не могла.
- Здравствуй, Люб, готова? - Сергей оперся о дверной косяк, поняв, что внутрь его не приглашают. Карие глаза скользнули по её смущенному лицу, напряженной фигуре и с любопытством начали ощупывать пространство коридора за Любиной спиной. В какой-то момент Соболев повел носом и нахмурился,- А пахнет чем? Это у вас???
И так возмущенно посмотрел, будто она тут как минимум метамфитамин варит, а не пирожки сыну стряпает. Люба даже рот открыла от неожиданности. Еще и эти скачки Сергея от "вы" к "ты" и обратно до невозможности сбивали.
- Не любите выпечку?- поинтересовалась Любовь, готовая защищать свой образ жизни и свою еду.
Соболев молчал и смотрел, не мигая. В карих глазах медленно разливалась обреченность, и Люба искренне не понимала её причины. Сергей так на неё смотрел, как осужденный, наверно, смотрит из окна тюрьмы, как на городской площади возводят для него эшафот.
- Восемь утра же, Люб...- глухо пробормотал заведующий,- Вы круглые сутки что ли готовите?
Любовь Павловна окончательно смутилась.
- Да это ж быстро...Пирожки...Тесто с ночи, ерунда...- передёрнула плечами Люба и покосилась на пакет в своих руках,- Я вот и с собой взяла, на работе девочек угостить. Но если вам запах не нрави...
-Нравится,- перебил её Сергей севшим голосом,- Нравится, Люб. Только уж, будьте добры, и меня угостите.
Соболев криво улыбнулся и добавил, сощурившись.
- Хоть я и не девочка.
-О, я помню,- не подумав, ляпнула Любовь Павловна и тут же залилась предательским красным.
***
Сергея распирало от давно уже забытых им ощущений. Когда женщина нравится. Вот не только фигура, или лицо, или в общении приятная, а вся и разом, в полной своей причудливой комплектации. Так нравится, что надпочечники вбрасывают в кровь лошадиную дозу коварного дофамина, а внизу живота щекочуще и пусто тянет. Если бы Сергей был романтиком, он бы промямлил что-то про "бабочки", но он не был, и просто наслаждался удивительным действием на организм выделяемых эндокринной системой нейромедиаторов.
Смотреть на Любу, находиться рядом и даже разговаривать- всё это оказалось будоражащим, немного нервным, напряженным, но очень приятным делом. И взаимности хотелось. Поскорей. И, конечно, секса. Ну, они же взрослые люди... Да даже пирожков её чёртовых, божествено воняющих на всю парадку, хотелось прямо сейчас ужасно.
Пожалуй, единственное, что в ординаторке Соболева раздражало, так это её явное желание сохранить дистанцию. Раздражало и подстегивало одновременно.
