- Люб, Ирина Евгеньевна - заведующая вторым дородовым, Марья Петровна- акушер-гинеколог.
- Очень приятно.
Женщины снова кивнули.
- Ну,- Сергей наконец отпустил Вознесенскую и отошел. Бодро хлопнул в ладоши,- Начнём? Люб, вы садитесь - писать будете. И давайте, кто у нас там первый?
Соболев выудил наугад историю из принесенной папки, нахмурился, читая.
- Та-а-ак, Соколова, двадцать семь, отеки, роды вторые, первые естественные, тридцать девять и три, - поднял задорный взгляд на Любу,- Ну, зовите Соколову, Люб, что сидим?
- А, да, сейчас,- Вознесенская вновь подскочила со стула и поспешила выуживать из стайки ожидающих счастливицу- Соколову.
Осмотры пошли бодро. Задача была проста- разгрузить перед выходными переполненное дородовое. Кому необходимо кесарево- прокесарить. Кто перехаживает- отправить на стимуляцию. Кому лучше ещё полежать- так и записать. Женщины и девушки бочком протискивались со своими немаленькими животами в кабинет, замирали на пороге, рассеянным взглядом скользя по присутствующим, и неизменно останавливались на Сергее, стоящем около гинекологического кресла, прикрытого ширмой, и натягивающего очередные латексные перчатки.
- Прошу, сударыня,- отработанным жестом приглашал заведующий и, пока пациентка устраивалась, шел к Любе просмотреть историю. Ирина Евгеньевна или Марья Петровна в этот момент молча тыкали пальцем в записях, на что стоит обратить внимание, Сергей кивал и шел смотреть.
- Почему кесарево в первых?- ровным голосом интересовался у очередной пациентки.
- Раскрытия не было, экстренное.
- Ясно. Кто кесарил, не помните? У нас? - поинтересовался Соболев, отходя и стягивая перчатки.
- У вас. Фельдман Федор Леонидович,- пробормотала женщина, тяжко сползая со смотрового кресла.
- Ну, Федя просто так резать не будет,- глубокомысленно изрекла Ирина Евгеньевна.
- Да, Федор не будет, - согласился Соболев, почесал подбородок, на котором выступала уже тёмная щетина, и перевёл задумчивый взгляд на Вознесенскую,- Люб, что со швом?
Любовь быстро пролистнула данные УЗИ и отрапортовала:
- Истончается в динамике, Сергей Иванович.
- И шейка дубовая,- себе под нос произнёс Соболев, хмурясь. Подошёл к Любе, пролистал анализы, данные,- Мда, сорок и одна...Значит что, Любовь Павловна?
Его взгляд на секунду задорно вспыхнул, а губы растянулись в кривой улыбке. Люба просто не могла не улыбнуться в ответ. Сергей, бесспорно, ей нравился и просто как мужчина, но в рабочей обстановке это был какой-то совершенно иной уровень. Под ложечкой жарко и щекотно сосало, кожу жгло от мягкого внутреннего огня. Что может быть привлекательней умного, невольно вызывающего уважение как профессионал, мужчины? Люба вспомнить не могла.
- Значит кесарево, Сергей Иванович,- тихо ответила, смотря в карие глубокие глаза. Сама удивилась, как хрипло и интимно это прозвучало.
Соболев неожиданно подмигнул, тоже уловив, похоже, запретные интонации в Любином голосе, и повернулся к женщинам, сидящим вокруг Вознесенской на стульчиках, придвинутых к письменному столу.
- Ирина Евгеньевна, чья пациентка?
Вместо неё ответила Марья Петровна.
- Моя, СерИваныч.
- Ну, отлично. Кесарите завтра, я в операционную к вам подойду,- Соболев на пятках развернулся к замершей за ним женщине,- Ну, что, голубушка, завтра на операцию.
- Спасибо,- выдохнула будущая роженица и счастливо заулыбалась,- Спасибо, это очень хорошо!
