Соболева нервно затеребила носовой платок:
– Видите ли, у нас есть подозрения, что дочь просто боится нас, в особенности отца. Подавая документы, она пошла против его воли.
– Вот как?
Вероника Петровна покраснела:
– Для мужа это поступление стало делом принципа. Узнав, что дочь все сделала по-своему, он перестал с ней разговаривать. Впрочем, Геннадий уверен: с ней ничего не случилось, она просто переживает это смутное время у своего парня.
Катя развела руками:
– Так в чем же дело? Свяжитесь с ее поклонником.
– Мы бы давно сделали это, – дама отвела глаза, – если бы знали, где его искать.
На лице журналистки отразилось удивление:
– А вы не знаете?
– В том-то все и дело, – женщина по-прежнему избегала смотреть на Зорину. – Анечка пыталась познакомить нас поближе, но мой муж, узнав, что молодой человек вот уже восемь месяцев нигде не работает, чуть ли не выставил его за дверь.
– А вы?
– Я никогда мужу не перечила.
Девушка пожала плечами:
– И вы абсолютно ничего о нем не знаете?
– Его зовут Славик, – произнесла собеседница.
– Станислав? Вячеслав? Бронислав? – уточнила Катя.
– Я не в курсе, – Вероника Петровна запнулась, – он живет где-то в районе Кольцевой автодороги.
– А фамилия?
– К сожалению...
Эта посетительница стала раздражать Зорину. Вот так родители и пожинают плоды неправильного поведения с собственными детьми. И теперь у этой дамы хватает наглости переложить все свои заботы на Катю!
– Вам не кажется несколько странным ваше обращение ко мне? – резко произнесла журналистка. – Я – не милиция и знаю не больше вашего, даже, позвольте заметить, гораздо меньше. Вам достаточно просто поспрашивать ее подруг. Наверняка кто-нибудь слышал что-либо об этом Славике.
– У моей дочери не было подруг.
– Почему? – задавая это вопрос, Катя уже заранее знала ответ.
– Ни одна девочка не нравилась нашему папе.
Девушка усмехнулась:
– А почему они должны были нравиться ему? И вообще, по каким критериям он их оценивал?
Вероника Петровна развела руками:
– Видите ли, мы во всем потакали нашей старшей дочери. Маша поступала так, как хотела. По своему усмотрению выбрала профессию, мужа, оставшись в конце концов на плохо оплачиваемой работе, брошенной, с маленьким ребенком. Геннадий не раз предупреждал ее о последствиях, однако она не слушала. Теперь наш папа полностью содержит ее и внучку. Если Аня повторит судьбу сестры, больное сердце моего мужа этого просто не выдержит.
– Но при чем тут подруги вашей дочери? – изумилась Катя.
Женщина грустно улыбнулась:
– Анечка всегда была лидером. Имея поддержку подружек, она бы совсем отбилась от рук.
– Это лишь ваше личное мнение, – журналистка достала блокнот. – Вы знали, что она продолжает встречаться со Славиком вопреки вашему желанию?
– Да.
– И, как мать, ничего у нее не выспросили?
– Я решила больше не разговаривать с ней на эту тему.
– Так было легче жить, правда? – Зорина уже не скрывала раздражения.
Ее собеседница стала всхлипывать.
– Вот и сейчас вы идете по легкому пути, – продолжала Катя. – Вы будете вести привычный образ жизни, а родную дочь пусть разыскивает кто-то другой?
Вероника Петровна открыла дорогую сумочку:
– Если я вам должна, скажите, сколько.
Девушка стукнула кулаком по столу:
– Это уже не лезет ни в какие ворота! Уходите!
К ее изумлению, дама вдруг опустилась на колени:
– Прошу вас, помогите мне! – Она уже рыдала, размазывая по лицу косметику. – Вы тысячу раз правы, но есть кое-что еще: найди мы Славика, он в жизни не скажет, где Аня! Это во-первых. Во-вторых, если нам с отцом и удастся его как-то разжалобить, Аня не пойдет домой вместе с нами. Я была плохой матерью, вы абсолютно правы, – Вероника Петровна обхватила ноги оцепеневшей Кати, – но я все исправлю, пусть только моя девочка вернется домой! Вы сумеете с ней поговорить и убедить ее, она всегда с таким восторгом смотрела ваши передачи и читала ваши книги... Прошу вас! Помогите мне!
