И в конце концов, Пиппа ведь вот-вот станет Девере.
Натянув на лицо терпеливую улыбку, она произнесла:
– Сказать по правде, у меня неотложное дело к мадам Генри.
– Что ж, уверена, она будет здесь завтра, – ответила Женевьева, снова нюхая левое запястье.
Это означает, что Пиппа потеряет еще один драгоценный день. Этого она не могла себе позволить. Пиппа снова вскинула кулак и собралась было опять барабанить в синюю дверь до тех пор, пока ей кто-нибудь не откроет. Однако за секунду до того, как костяшки ее пальцев ударили по выкрашенному дереву, петли заскрипели и дверь резко распахнулась, окатив Пиппу волной парфюмированного воздуха.
– Чего тебе надо? – поинтересовалась молодая женщина с темной кожей и ярким платком, уложенным у нее на голове, точно корона, раздраженно уставившись прямо на Пиппу.
– Элуиз! – Пиппа растерялась, отшатнувшись. Она не видела Элуиз с тех самых пор, как та высказалась резко против того, чтобы Селина возобновляла отношения с Бастьяном, а потом покинула их магазин одежды в знак протеста, так больше и не вернувшись. Несмотря на то, что у самой Пиппы был достаточно взрывной характер, она никогда не любила ссориться. Ее пальцы сжались в кулаки, силясь сдержать эмоции. – Здравствуй. Я… мне нужно поговорить с твоей матерью, с Валерией.
– С матерью? – Тонкие брови Элуиз вопросительно изогнулись. – ¿Por qué? [14]
Пиппа сделала шаг назад, опять растерявшись.
Элуиз закатила карие глаза.
– О чем? – перевела она свой же вопрос.
– О… – Пиппа сглотнула, нервничая все сильнее. – О Себастьяне Сен-Жермене.
– Себастьян Сен-Жермен! – воскликнула Женевьева, до сих пор тихо подслушивая рядышком. Ее пухленькая кузина так же воодушевленно взвизгнула, тряхнув розовыми рукавами. – А разве он не исчез?
Ее нервная, как щенок, кузина кивнула.
– Уже почти два месяца назад исчез. Вместе с той симпатичной девушкой, которая жила в Урсулинском монастыре. Та, что с зелеными глазами и вороной копной волос.
– Кажется, ее зовут Селеста, – скучающим тоном вставила худенькая девчонка в желтом наряде.
Пиппа прикусила язык. Нет, ее зовут не так. Совсем не так.
Элуиз скрестила руки на груди и уставилась на Пиппу, ожидая ответа.
Пиппа нервно прикусила изнутри щеку. Не говоря ни слова, она вытащила из кармана бледно-зеленого платья маленький квадратик толсто свернутой льняной бумаги и протянула Элуиз. Порыв летнего ветра пронесся по их ногам в тот самый момент, как конвертик передали из рук в руки. Он растрепал распущенные кудри светлых волос Пиппы и пробежал холодком по выступившему на ее ключице поту.
Элуиз открыла конверт. Лишь мельком на него взглянула, а затем шагнула в сторону и жестом руки пригласила Пиппу войти в магазин. Когда Пиппа не отреагировала моментально, Элуиз схватила ее за локоть и затащила внутрь одним грациозным движением. Пиппа перевалилась через порог, точно корабль, который отшвырнуло штормом, и ее плечо ударилось о деревянную дверную раму.
– Ай! – вскрикнула Пиппа, прикусив язык, чтобы не выругаться как ирландский матрос.
До того как Женевьева и ее кузины успели заскочить следом, синяя дверь захлопнулась, оставив Элуиз и Пиппу почти что в кромешной тьме внутри магазинчика.
– Когда ты его получила? – поинтересовалась Элуиз без промедлений.
Пиппа выпрямила спину и потерла ударенное плечо.
– Два дня назад, – честно сказала она.
– И ты узнаешь почерк?
– Думаю, это почерк Селины. Но я не видела ее с тех пор, как она исчезла с Бастьяном. – Пиппа кивнула сама себе. – Да, я уверена, что почерк принадлежит Селине. Но что-то с этим письмом не так. С ним вообще все не так, но мне никто не верит.
