Правила атак на психику противника - страница 11



Я и впрямь опоздал. Ворвался в ординаторскую, схватил Микки за грудки, потребовал подробностей, и от того, что я прочитал в ее медкарте, меня самого чуть Кондратий не обнял.

– Как?! Как ты вообще мог согласиться на это?! Это преступление, ты, что, не понимаешь?!

– Она подписала согласие. Это ее дело, рожать или нет. Не у нас, так в другом бы месте сделала.

– Но на таком сроке?! Погоди, она тебе, что, денег отсыпала?

– А вот это тебя не касается!

– Да-а? А как насчет того, что ты по жадности своей с ней в результате сотворил такое, что тянет на пару статей УК!

– Ну-у, осложнения… бывает…

– Микки, да ты ее уже лишил возможности рожать раз и навсегда. Это, во-первых. У нее плохая свертываемость крови, и есть вероятность, что ты ее просто угробишь, это, во-вторых. Что вы ей даете для прекращения кровотечения? Викасол? Фибриноген? Да вы совсем охренели? Вы ей еще аскорбинку пропишите! Здесь меньше чем Диферелином или Амбеном не обойтись!

– У нас нет…

– Мозгов у вас нет, вот это точно. Приготовь выписку, я ее к нам в отделение заберу, у нас все найдется.

Микки понуро повел меня в отделение, только вот ее койка оказалась пуста. Ли́сы в палате не было. А ее еле шевелящая языком соседка прошелестела, что вот буквально минут пять-десять назад примчался здоровенный бугай, выдернул у нее из вены капельницу, сказал, что отвезет сестру к какому-то целителю-кудеснику и унес девушку на руках, завернув в одеяло.

– Филя, – прошипел Микки, – он что, смерти ее хочет?

– Звони в милицию, я попробую перехватить его на квартире! Отправляй Скорую по ее адресу!

И снова такси, и снова Кутузовский. Если Микки не понимал всей сложности ситуации, то я-то четко осознавал, что при такой кровопотере Ли́са просто не жилец. И если в ближайшие полчаса ей не организовать квалифицированную помощь, можно идти прощаться в морг. Консьержку я опять чуть не снес и рванул по лестнице, наплевав на «залипший» в районе восьмого этажа лифт. Дубасил я в дверь знатно, но открывать ее мне никто не собирался. В тот момент меня было уже не остановить, я ее просто выбил. В квартире Ли́сы тоже не нашлось, хотя я в каждую комнату заглянул, зато обнаружился какой-то мужикашка, похожий на суриката, такой же мелкий, хитрый и пучеглазый. Когда я начал его трясти с криком «Где она?» в ответ он что-то забубнил на непонятном языке. На «ду ю спик инглиш?» и «парле ву франсэ?» он по-прежнему лопотал нечто невразумительное и, судя по хаотичному движению ручек, стремился меня выпихнуть из квартиры. А… так это ж, наверное, какой-то их родственничек из клана. Из того самого дикого аула. Или замшелого кишлака. Вот почему он по-русски ни бэ, ни мэ. Но насчет меня отсюда выпихнуть, это редька тебе. Нет, хрена мне для тебя тоже не жалко, но именно редьку я тебе засуну в глотку, если ты не заткнешься и не перестанешь мешать обнаружению Ли́сы. Потому что счет идет на минуты.

Я перестал его трясти и более внимательно осмотрелся. Ну, не под кроватью же она прячется! А где? А это что? Было она здесь, точно была! Вот одеялко больничное и рубашка явно оттуда же. Только в наших больничках можно обнаружить настолько убогие текстильные изделия, которые бездомным и то отдавать стыдно. И прокладка, насквозь пропитанная кровью. Черт!!! На сей раз мое «Где она?!» аульный сурикат, похоже, понял, особенно если учесть, что куском окровавленной тряпки я пару раз ткнул ему в морду. Попытался замотать головой, и уйти в несознанку, не учтя, что крышу мне сорвало полностью. Я был уже неуправляем, и начал его душить. Тут до него, наконец, дошло, что дело пахнет продуктом перегонки нефти и начал тыкать тощей конечностью в дверь стенного шкафа. Я распахнул шкаф, где, разумеется, никого не оказалось, даже вещей, снова тряханул за шкирку крысообразного родственничка, и мордой приложил его к задней стенке. Но того, что произошло потом я не ожидал увидеть и почувствовать даже в страшном сне. Задняя дверь шкафа как бы провалилась внутрь, и мы с этим сурикатом вместе с ней.