Правила против Законов - страница 11

4. То, на что действительно разделяется что-нибудь или из чего слагается целое.

Целое как бы «обнимает заключающееся в нем, так что последнее составляет нечто единое» в качестве индивидуального или как «совокупность всего этого». Аристотель далее поясняет, что под целым понимается то, «в чем не отсутствует ни одна часть того, что является изначально целым, сотворенным по природе», например, животное, человек, наделенные душой, то есть сущности одушевленные [3, С. 205]. Душа в представлении Аристотеля – движущая сила сущности, человека, она определяет его смысл жизни, собственно, «то, благодаря чему мы прежде всего живем, ощущаем и размышляем».

О сущности он говорит в трех значениях: в значении формы, материи и совокупности формы и материи. «Из них материя есть возможность, форма – энтелехия». Таким образом, Аристотель приходит к выводу, что одушевленное существо состоит из материи и формы: «не тело есть энтелехия души, а душа есть энтелехия некоторого тела» [4, С. 397–398]. По этой причине Аристотель приходит к выводу, что душа не способна существовать без тела (материи), то есть неразделима с телом.

Из данного суждения следует: то, что неделимо и не представляет количественно определенную вещь, в частности, человек, – является целым. Если человек (сущность) является целым, то как он соотносится с душой? Душа является его частью или тело является частью души? Что в данном случае есть целое, а что – частью целого? Хотя Аристотель поясняет, что «одно неотделимо от другого», а значит, человек существует как целое, являясь результатом синтеза формы и материи. Из этого получается, что человек, то есть сущность – это неделимое, состоящее из двух частей: формы и материи. Однако здесь возникает трудность, связанная с осознанием сути в её целостности. Умирает ли душа вместе с человеком или имеет ли она самостоятельное существование? Основная идея о единстве сущности предполагает, что с исчезновением целого – человека – утрачиваются также и его составные элементы (тело, душа), что вызывает определённые противоречия. Получается, что одушевленное «целое», являясь таковым, живет в промежутке времени, ограниченным человеческой жизнью, оно конечно, значит, не может быть целым.

Спиноза выдвигает тезис о существовании всего сущего в Боге. Существует субстанция, она же есть Бог и все сущее прибывает в нем. «Не может быть верно понят ни один атрибут субстанции, из которого следовало бы, что субстанция может быть разделена. Ибо части, на которые разделялась бы представляемая так субстанция, или сохранят сущность субстанции, или нет. Если первое, тогда (по пол. 8) каждая часть должна будет быть бесконечной и (по пол. 6) причиной себя и (по пол. 5) должна будет состоять из различного атрибута, а поэтому из одной субстанции может составиться несколько их, что (по пол. 6) абсурдно». Далее он логически приходит к утверждению, что «абсолютно бесконечная субстанция неделима». В доказательство Спиноза приводит довод о том, «что если бы она была делима,.. то… будет несколько субстанций с одной и той же природой, что (по пол. 5) нелепо» [87, Положение XII, С. 15–16]. Из данного доказательства он делает вывод, «что никакая субстанция и, следовательно, никакая телесная субстанция, поскольку она – субстанция, не может быть делимой» [87, ч. 1. Королларий к Положению XII, С. 16]. Спиноза не уточняет, что телесная субстанция женщины и мужчины способны создать телесную субстанцию своего ребенка. Сущность матери и сущность ребенка разные по природе, то есть не одно и то же, а значит, делимые и по сущности, и по телесной субстанции (?). Противоречие.