Ее смущение было вполне закономерным. Никаких видимых повреждений на теле видно не было. Ни следов крови, ни синяков, ни налипшей хвои, ни грязи. За свою жизнь покойный тоже, видимо, не счел нужным сражаться. Потому что оставшаяся на нем одежда – тот же свитер грубой домашней вязки с красивыми узорами и легкие брюки – осталась чистой и целой.
Тем не менее Борис угрюмо кивнул и промычал:
– Угу!
И, обратившись к парню, который, словно рысь, ходил кругами возле места преступления, что-то высматривая на земле, Борис крикнул:
– Василь, уже можно? Ты уже все осмотрел?
Парень молча кивнул.
– Идите сюда! – поманил Борис за собой подруг.
Они послушно последовали за ним. Борис подвел их к телу и присел на корточки возле трупа. Осторожно отвернув голову убитого в сторону, он показал на маленькое отверстие между плечом и шеей, в котором свернулось несколько капель крови.
– Его ударили в сонную артерию чем-то очень тонким и острым, – сказал Борис. – Удар был один. И он оказался смертельным.
– Когда его убивали, парень находился в вертикальном положении, – произнес Василь и пояснил: – Конечно, я не настоящий специалист, я еще только учусь, поэтому всего не знаю. Но такой удар можно нанести, только когда человек стоит. Это я вам точно скажу.
Борис молча кивнул, видимо, соглашаясь с парнем.
– И еще, – ободренный его молчаливой поддержкой произнес Василь, – убили его не здесь. А вот орудие убийства оставили в ране, потом убитого привезли сюда и его тело уложили, расположив таким странным образом. И уже только потом орудие убийства извлекли из раны.
– Почему так? – прошептала Леся, чувствуя, как к горлу подступает тошнота.
– Видимо, не хотели испачкаться, – пожал плечами Василь. – Если бы оружие из раны извлекли сразу же после удара, то неизбежно пошла бы кровь. Но когда тело доставили сюда и извлекли орудие убийства, крови почти не оказалось. У трупов кровотечений не бывает, сердце-то ведь уже не бьется и кровь по венам и артериям не гонит.
И тут Леся неожиданно почувствовала, как весь мир кружится и стремительно удаляется куда-то от нее все дальше и дальше. Кира в это время словно завороженная смотрела на труп. И пришла в себя только после того, как позади нее что-то мягко ухнуло на подстилку из зеленого мха и хвои.
Обернувшись, она обнаружила, что ее драгоценная Леся лежит зеленее самого зеленого мха, а ее голова находится всего в сантиметре от аккуратно свернутых носков убитого. Этот факт почему-то особенно сильно поразил Киру. Никак нельзя было допустить, чтобы Леся так лежала. И, ахнув, она изо всех сил принялась трясти подругу, пытаясь привести ее в чувство. Вскоре ей на помощь подоспели Борис и Игнат. Втроем они все же добились того, чтобы Леся открыла глаза.
– Ты как? – с тревогой посмотрела не нее Кира. – В порядке?
– Я хочу отсюда уйти! – прошептала Леся. – Мне тут не нравится.
– Это еще мягко сказано, – вздохнула Кира.
Но Леся ее не слушала.
– Кто это сделал? – произнесла она и вдруг расплакалась.
– Ты что? – удивилась Кира. – Чего ты плачешь?
– Ки-ира! Мне его жа-а-алко! – ревела Леся. – Он был такой в принципе славный и не вредный. Бегал себе по округе в своей дурацкой панамке. Ну скажи, кому понадобилось убивать дурачка?
– В самом деле? – посмотрела Кира на ментов. – Вы нашли какие-нибудь следы? Вчера шел дождь. Земля должна быть влажной.
– Вот именно, – произнес Борис. – Но под утро дождь тоже шел. Так что никаких пригодных для идентификации отпечатков мы не нашли.
