– А вы что думали? – хмыкнул знахарь. – Что я зря подошвы туфель стираю, приходя сюда на работу? Вовсе нет. Александр Петрович в корне изменил мою жизнь, и я каждый день продолжаю развиваться, не то, что раньше. Тем более, что у меня, как и у Дмитрия Ефремовича, есть ядро, что для знахарей несвойственно. И за то время, сколько я работаю здесь, мне удалось его неплохо развить, несмотря на не особо юный возраст.
– Так и я на месте ровно не сижу, – хмыкнул Сальников, отодвигая пустую тарелку. – Я тоже развиваюсь, уже и новообразования неплохо получается убирать, переломы сращивать.
– Так, господа, вы мне небо на землю не роняйте, – произнёс я и взял Ивана Терентьевича за руку.
Его магические сосуды уступали моим по пропускной способности, но не в разы. Их калибр был может раза в полтора меньше всего-то. Ядро меньше, чем у меня, но оно сильно изменилось с тех пор, как я заглядывал в него в последний раз. Отпустив руку Рябошапкина, я дотянулся до Сальникова. Здесь практически такая же картина, даже чуть лучше. Видимо молодость тоже имеет значение. А не такие уж они и ущербные их дефектные от рождения ядра. Насколько я знаю, и тот, и другой прилежно занимались медитацией по книге Виктора Сергеевича. Наверно если бы я по ней не занимался, они бы мне сейчас ничем не уступали.
– Так, господа, тогда пересматриваем схему работы попарно, – задумчиво сказал я, оставив конечности коллег в покое. – Утром ведём привычный приём всех пациентов подряд, а после обеда работаем в паре с сосудистыми больными.
– С понедельника начинается учебный процесс, Саш, я ведь ничего не путаю? – вовремя вставил свой комментарий Виктор Сергеевич.
– Чёрт побери, – вырвалось у меня, и я схватился за голову. – Я ничего не успеваю.
– Потому что слишком много на себя берёшь, – добавил Виктор Сергеевич и взялся за жаркое в горшочке. – Надо штат расширять, Сань.
– Да это я уже понял, – вздохнул я. – Давайте тогда эту неделю работаем, как работается, а к четвергу я приму решение, что будет дальше. И всё-таки давайте пока после обеда заниматься сосудистыми. Тогда мы работаем в паре с Константином Фёдоровичем, Виктор Сергеевич с Иваном Терентьевичем, а Дмитрий Ефремович с Ильёй Фёдоровичем.
– Что я тебе плохого сделал? – напрягся Юдин.
– Не понял, – сказал я, удивлённо вскинув брови, – а чем тебе Дмитрий Ефремович не угодил?
– Да он-то тут причём? – спросил Юдин, сверля меня взглядом. – Ты меня по отчеству никогда не называешь, вот я и подумал, в чём я провинился?
– Тьфу ты, Илюх! – рассмеялся я. – Я-то уж подумал.
– И я подумал, – улыбнулся Сальников.
– Даже не думай, – хмыкнул Илья и хлопнул его по плечу. – Ты нормальный парень и я ничего против тебя не имею.
– Вот и отлично, – подвёл я итог. – Значит с завтрашнего дня с сосудистыми пациентами работаем в паре после обеда. Скажу об этом регистраторам. И не забывайте про консилиум в четверг, у меня уже есть пара пациентов. А сейчас разрешите откланяться, у меня внезапно появилось срочное дело.
К горшочку с жарким я даже не притронулся, хоть оттуда и шёл чудесный запах, мне теперь некогда. Я забежал к себе в кабинет, быстро оделся и выбежал на улицу. Нужная мне лечебница располагалась на улице Боровой, недалеко от Обводного канала. Путь не особо близкий, но я предупредил регистраторов и медсестру о возможной задержке, сейчас эта поездка мне ох как нужна.
