Правильный Витя - страница 3

Как на грех, в тот день была физкультура и хочешь – не хочешь, а пришлось раздеться и надеть майку и шорты. Поэтому пацаны в раздевалке не могли не заметить полосы от ремня у него на теле. И весь класс потом шушукался:

– Представляете, Коростелёва дома высекли.

– Да он небось вчера набухался как свинья. Токарева его напоила.

– Он небось еще и переспал с ней.

– Ну и что? Может еще на свадьбе у них погуляем. А потом на крестины пойдем.

– Какие крестины, мы ж комсомольцы.

Но совершенно неожиданно случилось следующее. Токаревы получили разрешение на выезд в Израиль к каким-то липовым родственникам – событие по тем временам неординарное. На сборы им дали буквально недели две или три. Петр Григорьевич об этом и не догадался бы если бы дня через два или три после того инцидента Давид Соломонович не пришел к нему с каким-то документом для подписи.

– Значит в Израиль собрались, – злобно зыркнул глазами парторг Коростелёв на своего подчиненного. – А я-то думал, почему у вас фамилия русская, а имя и отчество еврейские.

– Да, собрались, – ответил Давид Соломонович. Ему очень не хотелось рассказывать почему он, урожденный Тайтельбаум, стал Токаревым. Но что поделаешь, советская власть вынудила его сменить фамилию еще в юности.

–Что вам там нужно?

– У нас там родственники.

– И что, они без вас никак не могут обойтись?

– А почему это вас так волнует, Петр Григорьевич?

– Вот что! Я не антисемит, наоборот, я евреев уважаю – вон сколько талантливых людей среди них: Майя Плисецкая, Аркадий Райкий, Юлий Райзман… А вот предателей Родины я не жалую.

– Погодите… – перебил его Давид Соломонович.

– Не перебивайте! Вы самый настоящий предатель Родины. Поэтому я соберу внеплановое партсобрание, и вы вылетите из партии в два счета.

– Да не нужна мне ваша партия, я положу партбилет на стол хоть сейчас, – сказал Давид Соломонович. – Жаль, что у меня его с собой нету.

– И это накануне 60-й годовщины Великой Октябрьской революции? А мы вам коммунизм строй, да? Образование вам, отдельные квартиры и всё для чего? Чтобы вы потом плюнули в лицо своей Родине, своим сотрудникам и окружающим? – негодовал парторг. – А теперь вон отсюда! Увидимся на партсобрании через две недели.

– Не волнуйтесь, через две недели у нас поезд на Москву, а оттуда на Вену.

– Скатертью дорога! – крикнул ему вслед Петр Григорьевич.

Домой он пришел мрачнее грозовой тучи и рассказал о выходках семейки Токаревых. Надо же, надумали Родину покидать.

– Вот, – сказал он Вите. – Ты переспал с предательницей Родины.

– Пап, но откуда же я знал, что ее семья подала прошение на выезд за границу?

– Витя, – сказала Вера Филипповна. – Пусть Любка катится в свой Израиль, забудь ее как тяжелый сон. Это тебя бог отвел от нее. А теперь заруби себе на носу, что до свадьбы никаких отношений. Иначе будешь воспитывать чужого дитя.

– То есть как? – не понял Витя.

– Такие вот Любки могут нагулять ребенка где-то на стороне, а потом повесить его на тебя, дурака. Ты ж у нас простофиля.

Прошло еще несколько дней. Любку с позором выгнали из комсомола с молчаливого согласия Вити. Он-то не хотел так наказывать свою подругу, но закон есть закон, против системы не пойдешь.

– Люба, – сказал директор школы. – Ты понимаешь, что твои родители предали самое дорогое, что у нас есть – Родину?

– Валентин Григорьевич, она ведь за родителей не отвечает, – пыталась за нее вступиться Елена Петровна.