Одевшись как, по нашему представлению, настоящий мафиози, главное – побольше драгметаллов, мы поехали на пробы.
Дядя Лёня, глянув на Вову, завопил:
– Вот это типаж! Снимаем без проб!
Вова насторожился.
– Ты, главное, не дрейфь. Если будет непонятно, я объясню…
– Ну что, молодость вспомним? – посмотрев на меня, спросил режиссёр.
– То есть?…
– Да в эпизоде надо будет мелкого бандюгана со спины снять. Вот тебя и поставим…
Ну конечно, как главаря мафии – так Вова, а как мелкого бандюгана, да ещё со спины – всегда я…
Сюжетец был простой. Главный бандюган испепеляюще смотрит на мелкого, в чём-то провинившегося, а потом стреляет в него…
Вова напрягся.
– Спокойно, – сказал я. – Пушка игрушечная. Ты меня при всём желании не убьёшь…
– Всё равно боюсь, – прошептал он.
Вову загримировали, мне, скорее для приличия, тоже шею сзади припудрили – зачем зря грим тратить?..
– Мотор!
Вова уселся за стол. Я понуро встал напротив. Он уставился на меня и… вдруг громко заржал.
– Стоп!
– Что с ним? – спросил возмущённый Иваныч. – Он что, из самодеятельности?..
– Сейчас разберусь, – ответил я. – Это что такое?
Вова виновато посмотрел на меня.
– Я вас таким никогда не видел! Смешно…
– Это же работа! Ты что! Сказали, смотреть испепеляюще – смотри. Помни – сейчас ты бандит. Жутко крутой и жутко страшный… А я – мелкая шестёрка. Крыса. Понял?
– Да. Только… – Вова замялся.
– Что ещё?
– Я же не привык в одежде сниматься! – прошипел он.
Я засмеялся.
– Ты забудь про одежду. Представь, что её на тебе нет…
– А голые бандюганы бывают? – засомневался Вова.
– Может, они в бане…
И мы дружно заржали.
Режиссёр с сомнением посмотрел на нас.
– Ну что, готовы?
– Готовы!
– Мотор!
В конце концов съёмка прошла нормально. Вова вошёл в образ, даже пистолета не испугался. Я вполне натурально упал после «выстрела».
– Ну что, понравилось? – спросил я у Леонида Ивановича.
– Сыроват, конечно, но с твоей помощью выдюжим. Ты, может, кино займёшься? Пора семейное дело продолжать!
– Я уж как-нибудь потом…
– …А что это было? – спросил Вова, когда мы ехали домой.
– ?
– Ну, когда вы мне объясняли на площадке, что я – бандюган. Я аж поверил…
– Основы актёрского мастерства, – засмеялся я. – В институте кинематографии этому пять лет учат. А у нас с тобой – ускоренный курс молодого бойца.
– Вы думаете, у меня получится? – с сомнением спросил Вова.
– А куда ж ты денешься!..
– Он заговорил, – встретила нас дома медсестра, строя Вове глазки.
Виталик издавал какие-то нечленораздельные звуки:
– Ва… выу… вы-ы…
Как я с трудом понял, он хотел спросить: не обижаюсь ли я на него?
– Ну что ты! Ты ни в чём не виноват!
Он снова выдал какую-то сложную тираду. В конце концов до меня дошло, он интересуется – чем мы питаемся.
– Полуфабрикаты покупаем и разогреваем в микроволновке.
Он с сожалением покачал головой.
– Ничего, скоро ты снова начнёшь нас деликатесами пичкать!
Виталик слабо улыбнулся.
Вова осторожно спросил у девицы – она для него теперь была главный эскулап:
– Он что, всегда так разговаривать будет?
– Нет. Постепенно вернётся нормальная речь… Позаниматься, конечно, придётся.
Вова выразительно посмотрел на меня.
– Да, с тобой буду актёрским мастерством заниматься, с ним – актёрской речью. Кто бы мог подумать, что у меня начнётся такая насыщенная жизнь!
Помимо телецентра, мы теперь с Вовой ездили ещё и на съёмки. Меня, слава богу, больше не задействовали в творческом процессе. Его же роль была несложная: Вова, поигрывая бицепсами, угрюмо смотрел на бандюганов, важно размахивал своим большим пистолетом, изредка выдавая многозначительные тирады.
