– Вдруг тебе захочется попить, – предложил Джекс, пододвинув ко мне свой кофе.
Его голос был таким низким и хриплым, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом.
Боже, он не должен быть таким милым.
Уголки губ Джекса поползли вверх, только увеличивая мое волнение.
Я тихо достала остальные вещи из сумки, что всегда делала в последний момент. Сейчас мне нужно было придумать план, как не замечать его, иначе я не вынесу это занятие.
Через наш стол Джексу передали записку, и мое терпение лопнуло, когда я увидела написанное розовыми буквами имя Линдси и номер телефона.
– Может, угомонишь своих фанаток? Некоторые пришли сюда, чтобы учиться, – упрекнула его я.
Его глаза потемнели, и он открыл рот, чтобы что-то сказать, но профессор Картер опередил его:
– У вас какие-то проблемы?
Черт, черт, черт.
– Нет, сэр. – Я положила руки на колени, ощущая напряжение во всем теле.
– Это важное занятие, и я надеюсь, что все будут внимательно меня слушать. Если вы не можете проявить уважение к одногруппникам, то вам стоит покинуть класс.
– Этого больше не повторится, сэр. Обещаю.
Гнев вспыхнул на моих щеках, и я медленно повернулась к Джексу, метая взглядом молнии. Его ухмылка стала только заметнее, отчего мне хотелось взорваться. Я сжала руки и закрыла глаза, делая глубокие вдохи. Именно поэтому я всегда держалась подальше от хоккеистов. От них можно ждать одних лишь неприятностей, и Джекстон Райдер не был исключением. Конечно, он симпатичный, забавный и, по-видимому, неглупый парень, но в этом и была уловка. Я отшила его, но это было все равно что попытаться остановить чертова быка, увидевшего красную тряпку.
Профессор Картер продолжил вести занятие:
– Как я уже говорил, если вы попали сюда, то наверняка привыкли быть одними из лучших, но вы еще никогда не сталкивались с этим предметом.
Я взглянула на Джекса, но он сосредоточенно слушал профессора, который торжественно произносил свою речь.
– Следующие четыре месяца будут одними из самых сложных в вашей жизни. Я здесь для того, чтобы вы добились успеха в реальном мире, а это значит, что я не буду снисходителен. Вы через многое уже прошли, и насколько вы преуспеете сейчас, зависит только от вас.
Он продолжил перечислять остальные факты, загибая пальцы.
Десять процентов не сдадут экзамен.
Тридцать процентов получат отметку «удовлетворительно».
Тридцать процентов получат отметку «хорошо».
И только пять процентов станут лучшими в классе.
– Для большей мотивации три лучших студента получат от меня рекомендательные письма.
Кровь громко застучала в ушах, заглушая голос профессора Картера, пока меня поглощали волнение и страх. Единственное, что мне нужно было, чтобы получить стажировку, казалось сейчас настолько недостижимым, будто меня просили дотянуться до гребаных звезд, судя по тому, как профессор описывал свой предмет.
Когда я наконец пришла в себя, профессор Картер уже рассказывал про учебный план. Он собирался опрашивать нас каждую неделю, что было в разы сложнее, чем получить промежуточную и итоговую аттестации.
– Большинство из вас знают, зачем сюда пришли, но если вы хоть немного не уверены в своем выборе, то эти занятия точно не для вас. Вам придется работать в поте лица, и ваш куратор должен был предупредить об этом перед тем, как вы записались на мой курс. Здесь вы либо выкладываетесь на все сто процентов, либо не сдаете экзамен.
