Зачем он пришел сюда? Ответы на какие вопросы рассчитывает получить? Мимолетный порыв выгнал его из дома, но здесь, у цели своего визита, Иган вдруг осознал, как глупо он выглядит, явившись после перерыва почти в пятнадцать лет. Старый каменный дом, упорно сопротивляющийся неумолимому времени, и окружающий его ухоженный сад неуловимо скрадывали прошедшие годы, создавая обманчивое впечатление, что прошло всего несколько месяцев. А он даже ни разу не позвонил! Но теперь вдруг примчался, чтобы поплакаться о своих душевных терзаниях!? Вряд ли его ожидает радушный прием.
Как бы то ни было, но разворачиваться и уходить уже поздно. Иган нерешительно протянул руку к пуговке звонка, но еще до того, как он успел ее коснуться, щелкнул открывшийся замок, и дверь неторопливо распахнулась в пустой коридор.
– Заходи, – продребезжал искаженный до неузнаваемости голос из динамика, – я у себя.
Иган вздохнул и шагнул в прохладный полумрак.
– Здравствуйте, Учитель! – переступив порог просторного кабинета, он почтительно склонил голову.
Тяжелое кресло у письменного стола развернулось к нему. Игану нестерпимо захотелось отвести взгляд, но он удержался, и ни один мускул не дрогнул на его лице. Покрытое страшными багровыми шрамами лицо, больше напоминающее намокшую и покоробившуюся маску из папье-маше с потекшими красками, расплылось в жутковатой улыбке.
– Здравствуй, Игги! Здравствуй мой мальчик!
Огюст Венье, старейший из ныне живущих Звероловов, еще при жизни превратился в легенду. Надо сказать, немногие из них доживали до столь преклонных лет, находя свою кончину то в чьих-нибудь когтях, то в ядовитых болотах, а то и еще где. Но не только почтенный возраст являлся источником того безмерного почтения и уважения, с которым относились к нему все звероловы. Богатейший опыт, помноженный на безупречную репутацию – вот что являлось его главным богатством, которым он охотно делился с теми, кто проявлял способность учиться на чужих ошибках. Увы, таковых находилось немного. Вся сумма человеческих знаний – всего лишь досадный балласт для того, кто предпочитает поступать по-своему, а такие всегда в большинстве.
Странно, но, несмотря на внушительный послужной список, Огюст так и не обрел широкой известности за пределами охотничьего сообщества. Он всегда чурался публичности, искренне радуясь, в то же время, успехам своих учеников, имена которых гремели на весь мир.
Смерть отца еще мальчишкой впервые привела Игана на порог этого дома. Он знал, что отца и Венье связывала старая дружба, и надеялся найти здесь помощь и поддержку. И не ошибся.
Кто знает, смог бы Иган добиться хотя бы десятой доли того, что он сделал за свою жизнь, если бы не помощь и советы Огюста. Скорее всего, он бы просто не успел. Не дожил бы. Учитель уберег его от совершения несметного количества ошибок и глупостей, что вполне могли оборвать как карьеру, так и саму жизнь Игана. Именно он научил его терпению – главной добродетели истинного Зверолова.
К сожалению, наставляя других, Огюст все же не сумел уберечь самого себя. Кислотный плевок Панцирного Кезотавра навсегда покончил с Венье-охотником. Он полностью ослеп и прошел через череду сложных операций, пытаясь восстановить сожженную кислотой кожу. Назвать их результат успешным можно было только с очень большой натяжкой. Многие так и не смогли сжиться с его новым обликом и перестали посещать старый особняк. Те, кто остался, из раза в раз убеждались, что в действительности Огюсту и не требовались глаза, чтобы заглядывать собеседнику в душу и видеть глубинную суть его проблем. Напротив, освободившись от бремени повседневной суеты и, наконец, остановившись, он, казалось, обрел еще большую ясность мысли, второе дыхание чистого разума.
