– И чем именно Вы можете помочь? – Анатоль нервно хохотнул, – отвлекать Онарийца экзотическими танцами, пока спасатели будут выносить Романа?
– Я уже говорил, что спасатели прибудут сюда еще не скоро, а когда они смогут что-то конкретное сделать – вообще неизвестно. Я же, если Вы дадите свое согласие, конечно, мог бы войти в вольер прямо сейчас и уже через пять минут оказать первую помощь пострадавшему. После этого я попытаюсь усмирить животное, и, при благоприятном стечении обстоятельств, минут через десять врачи смогут раненого забрать.
– Усмирить разъяренного Онарийца? В одиночку? Каким образом? – секретарь затряс головой, – сейчас не самый подходящий момент для розыгрышей!
– Анатоль! – вступил в разговор Кукс, – если Иган что-то обещает, то он это делает, поверь мне! И какая тебе разница, как!?
– Должен же я знать, что этот сумасшедший собирается предпринять!
– Повторяю – оказать первую помощь раненому и угомонить Онарийца. Если все пойдет как надо, то для этого мне потребуется минут десять, не больше.
– А если все пойдет не так? Что тогда?
– В любом случае, я гарантирую, что Онариец не пострадает. Для Вашего спокойствия я также подпишу бумагу, снимающую с Вас всякую ответственность, случись что со мной. Вы ничем не рискуете.
Анатоль задумался.
– Так просто ничего не бывает, – протянул он, наконец, – какова цена вопроса?
– Пятнадцать тысяч.
– Сколько!? Пятнадцать тысяч!?
– Пять за спасение человека, пять за Онарийца и еще пять за риск.
– Это совершенно безумная цифра!
– Онариец стоит гораздо дороже. Я понимаю, что животное застраховано, но как оценить косвенные потери, которые понесет «Зоопланета» в случае его гибели? Престиж, репутация… эти понятия сложно выразить в деньгах, но их ценность куда выше названной мною суммы. А в случае смерти Романа, Боже упаси, конечно, Вам придется отдуваться не только перед настырными репортерами, но и перед присяжными. Сколько бы Вы отдали, чтобы избежать такой участи?
Расчет оказался верен. Анатоль нахмурился, лихорадочно что-то просчитывая и, по ходу дела, мрачнея все больше.
– У меня нет в наличии такой суммы, – выдал он, наконец, – но ее можно будет собрать дня за два – три.
– Соберите ее к моему возвращению из вольера, – Иган подхватил с земли рюкзак и вынул из него тонкую папку, которую протянул секретарю, – ваша ежедневная выручка больше нее раз в сто. Поищите как следует. Вот Вам обещанная расписка и прочие бумажки. Подпишете, пока я подготовлюсь.
– Кукс? – секретарь, на лице которого появилось почти умоляющее выражение, повернулся к щуплому человечку.
– Я поговорю с кассой, – кивнул тот, – что-нибудь придумаем, не волнуйтесь.
– Вот и славно! – Иган поднял с земли свой рюкзак, – где у вас тут можно переодеться?
Сбросив куртку, Иган вытряхнул на пол почти все свое снаряжение и начал быстро, но без суеты, собираться на дело. Он пристегнул к ногам две кобуры, рассовал в карманы какие-то баллончики и коробочки, обмотал вокруг пояса длинную веревку, не переставая при этом давать наставления наблюдающему за его сборами Куксу.
– Вот, держи, – он протянул ему небольшой пузырек, – это Пороситацин. Если я не справлюсь, то всадите Онарийцу пять кубиков этой гадости. Такая доза его гарантировано успокоит, причем, есть большая вероятность, что навсегда.
– А если поменьше?
– Не рискуйте. Его иммунная система работает не так, как у других животных. Меньшая доза может не подействовать, и тогда он станет к Пороситацину вообще невосприимчив. Вам останется только пристрелить его.
