За его головой уже давно охотились спецслужбы, но ему все время удавалось выходить сухим из воды, конечно, не без помощи своих связей и крупных откатов. Точных деталей я не знала, все лишь только в общих чертах.
Вскоре моя красота ему надоела, и я перестала его интересовать, превратившись для него в привычный объект в доме, что-то вроде мебели. Жениться было не по понятиям воровского мира. Чувства его остыли быстрее, чем мои (да и были ли они у него?), и когда пелена стала спадать с моих глаз, я увидела в нем жестокого и злого человека.
Микела изменял мне с девушками, которые были моложе меня. Поначалу я закатывала жуткие истерики, но со временем превратилась в холодную стерву и старалась изо всех сил не обращать внимание на его гулянки.
Только вот несколько дней назад я сорвалась, не выдержала, когда он, напившись, притащил одну из своих дешевых девок в дом, где находится его сын. Стерпеть этого я не смогла, а потому между нами завязалась драка.
Спасало только одно – я была матерью его единственного ребёнка, а потому я отделалась лишь сломанным носом и синяками на теле. Все могло быть и хуже, ведь ему ничего не стоило меня убить.
– Как же ты достала! Если бы не ребенок, тебя бы здесь уже давно не было! – Сказал он мне, засовывая в машину, чтобы отвезти в больницу.
– А как же любовь? – Усмехнулась я, сглатывая кровь.
– Дура, что ли? Какая любовь?! – Сверкнул он глазами и захлопнул дверцу «Мерседеса». Затем стукнул ладонью по капоту, и машина тронулась с места.
Пока я ехала в больницу с его водителем и одним из охранников, он вполне себе довольный тем, что теперь ему никто не помешает, вернулся в дом, чтобы заняться тем, чем он и планировал: трахаться до утра в нашей спальне с той самой девкой…
Я чувствовала себя униженной и растоптанной, молча прижимая к носу окровавленное кухонное полотенце. Водитель молчал, периодически с жалостью поглядывая на меня в зеркало. Охранник, сидевший рядом, чтобы не смотреть в мою сторону, уставился в окно. Поддержки и заботы я от них не ожидала. Их поведение мне было понятно – люди подневольные, слушаются хозяина, в конце концов, им просто хотелось жить.
За все время пребывания в больнице Микела ни разу не появился. Не думаю, что ему было стыдно, скорее всего, у него не было времени на такие пустяки, как мое здоровье. Для него не существовало ничего важнее, чем его криминальные дела. И вот, сегодня он решил приехать сам лично и увидеть меня. Для чего именно, мне оставалось только догадываться…
Я проспала до самого вечера, пропустив больничный ужин.
Около половины одиннадцатого вечера телохранители Микелы вошли в палату и обыскали ее. Я присела на кровати со стаканом воды в руке и мысленно готовилась к тяжелому разговору.
Когда телохранители убедились, что все чисто (заглянув даже под матрас моей больничной кровати), они пропустили его внутрь, а сами вышли за дверь.
– Как ты тут, дорогуша? – Марк подошел ко мне и взял меня, словно собаку, за подбородок. – Страшная. У этого хирурга руки из жопы, что ли, растут?
Я уставилась на него из-под лба, тщательно обдумывая, что ему сказать в ответ.
В отличие от меня, он выглядел на отлично: идеально сидящий по фигуре, сшитый на заказ костюм, с выгравированными буквами его имени и фамилии «ММ» на карманах пиджака, белая рубашка, гладко выбритое лицо… Наверное, он, как всегда, благоухал новым мужским одеколоном, только почувствовать я это из -за своего носа не могла.
