Православные знакомства - страница 7

ничего не сказал о том, что она хотела утопиться. Просто на

озере. Просто пьяная. Это хорошо. Меньше проблем.

Витька ушел, а мама прямо на крыльце начала отчиты-вать дочь, что-то кричала, плакала. Катя повисла на ее плече и попросила уложить спать. Мама, продолжая шепотом

причитать, повела дочь по коридору в ее комнату. Проходя

мимо спальни отца, Катя подняла голову.

Инстинктивно, то ли надеясь на то, что отец подой-дет, то ли опасаясь этого… надеясь хоть на какую-то реакцию. Много позже этот вечер почти полностью стерся из ее

памяти, остались какие-то обрывки. Но этот образ сохра-нился навсегда. Отец стоял на коленях, спиной к ней и, уткнувшись в молитвослов, бормотал молитвы. За нее ли он

молился или просто читал вечернее правило? Это было не

важно. Сочетание боли, ненависти, унижения и безысход-ности сделали свое. Образ молящегося священника на всю

жизнь стал ненавистным.

Мама завела дочь в спальню. Катя поймала испуган-ный взгляд сестры. И даже попыталась улыбнуться ей, сказать, что ничего страшного. Но не смогла. Вместо этого прямо в одежде упала на кровать, поверх одеяла и уснула. Мама

раздела и укрыла ее уже спящую. И еще несколько часов сидела рядом, гладила по мокрым волосам. И плакала.

Глава 3. Побег

– Пусть делает что хочет! Ты представляешь! Папа

сказал. Я сама слышала, – Леночка громко шепчет, иногда

переходит на обычный разговор, но тут же ловит себя на

этом и снова переходит на шепот. Щеки горят, она очень до-вольна.

Катя лежит у себя в кровати и копается в айфоне. У

нее интенсивная, на грани ссоры, беседа с Витьком. «Сегодня, говорю, надо», – пишет Катя. И добавляет гневный

красный смайлик. «Катька, ты тиран. Я тебя ненавижу». На

самом деле этот ответ означает: что же с тобой поделать, согласен. «Жду тебя, чем скорее, тем лучше». В ответ Витька

присылает картинку кошечки, которая прикрыла глаза с

подписью: «Ой, все».

– Ка-а-атька, ты меня слушаешь? Я говорю, что ты ре-волюцию совершила! Такого же еще не было! Кааатька.

– М? – Катя улыбается и прячет айфон под одеяло. –

Чего не было?

– Ну, Ка-а-ать, – Ленка надулась и сложила руки на

груди, – ты ничего не слышала?

– Частично да, слышала. Вы с Лешкой что-то там вы-ведали, подслушивали, как мама с папой ругались?

– Ну, они не ругались. Ой, Катька, ты невыносимая.

Ты меня совсем не слушаешь. Они не ругались. Они просто… Спорили. Мама тебя вроде как защищала. Я не все

слышала. Но мама пыталась добиться от папы согласия.

Мол, надо дать Кате шанс. Как-то так. А он что-то спорил.

А потом в конце ответил – громко так: «Если я ей не указ, пусть делает что хочет!» Понимаешь? Он согласился! Он не

против того, чтобы ты поехала в город и поступила. Понимаешь?

Катя отрешенно посмотрела на сестру.

– Вот тебе сколько лет?

– Четырнадцать… – Лена пытается понять, в чем под-вох. – А к чему этот вопрос?

– К тому, что уже такая взрослая кобыла вымахала, а

все в сказки веришь. Ты четырнадцать лет живешь и четырнадцать лет знаешь папу. Неужели ты правда веришь, что

он вот так просто возьмет и сдастся?

– Ну… – Лена сидела на кровати, уткнувшись носом

в коленки. – Может… Ну надо же что-то делать, Кать! Папа

он… Он строгий, конечно. Но он же не глупый. Он сумеет.

Попробуй.

– Лен, я целый год пыталась, веришь, нет? Я реально

к нему подлизывалась. Ну, типа пыталась быть нормальной

дочерью. И? Какой результат? Ноооль. Ноль. Надо решать

вопрос по-другому.