Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений - страница 45

Я. М. Магазинер, в свое время также обращавшийся к проблемам «неправа», думаю, дискуссионно выделял две его формы. Первую – «…неправомерный конституционный акт»[191]. Вторую – «…под неправом… – всякий вообще формально неправомерный акт, по содержанию своему являющийся законом, указом или судебным актом, если несмотря на свою неправомерность, он проведен в жизнь и действует как акт правомерный; например, закон, противный Конституции, или указ, противоречащий закону»[192].

На мой взгляд, Я. М. Магазинер, прежде всего, теоретически не очень точно и убедительно определил «неправомерность» конституционного акта, принятого, в частности, в случае совершения революций. Кроме того, иные правовые акты, в частности, законы или указы, «противные», например, Конституции, все-таки, во-первых, являются разновидностью права, а не иных социальных регуляторов общественных отношений. Во-вторых, разновидностью права, а точнее, его формы, правовых актов, но не соответствующих иным правовым актам, имеющим более высокую юридическую силу, например, Конституции, и поэтому не подлежащих применению в конкретных спорах (ad hoc).

В отличие от «неправа», право выражается в сложившихся определенных и онтологически однородных прежде всего принципах и нормах права, содержащихся только в формах национального и (или) международного права, реализующихся в государстве, обязательных для неограниченного числа лиц, реализующихся на практике в силу их поддержки, например, органами государственной власти, соответствующими организациями, лицами и т. д. В частности, к праву возможно относить не только нормы права, но и принципы права, выработанные в том числе в правовых актах и в правовых договорах.

Далее кратко проанализируем признаки и природу наиболее обсуждаемых в специальной литературе видов «неправа» – «судебных прецедентов» и «правовых позиций» судов. Так, например, А. Ю. Мкртумян считает: «Суть судебного прецедента заключается в единообразном решении судебных споров по делам со сходными фактическими обстоятельствами, … в качестве источников прецедентного права в Армении рассматриваются решения Европейского Суда по правам человека и Кассационного Суда Армении (ст. 15 СК)[193]. Обязанность суда учитывать толкование норм закона, данное Кассационным Судом по конкретному делу, или норм Конвенции о защите прав и основных свобод, данное Европейским Судом по правам человека, исключает, как правило, возможность вынесения неожиданных решений и создает предсказуемое правосудие. Институт судебного прецедента сформулирован в Судебном кодексе Армении следующим образом: обоснования, в том числе толкование закона, данные в постановлении Кассационного Суда или Европейского Суда по правам человека по делу, имеющему конкретные фактические обстоятельства, являются обязательными для суда, рассматривающего дело со схожими фактическими обстоятельствами, за исключением случая, когда суд вескими доводами обоснует, что судебный прецедент не применим к данным фактическим обстоятельствам (п. 4 ст. 15)»[194]. Однако, как справедливо заметил сам А. Ю. Мкртумян, суть судебного прецедента заключается в обязанности суда «учитывать толкование закона»[195] (выделено мной. – В. Е.). Следовательно, теоретически более корректно, даже по мнению данного автора, относить «судебные прецеденты» прежде всего к «результатам судебного толкования уже существующего права», а не к «прецедентам права, вырабатываемого судом» как одной из форм внутригосударственного права.