– Алексей…
– Не говори… это моя обязанность, мой долг.
– Так странно слышать от тебя такие слова… «обязанность», «долг», можно подумать, что…
– Я хочу поскорее покончить со всеми моими делами, перед тем как я уеду.
– Уедешь? Куда?
– Тебе одной я могу сказать. Называй это безумием, сумасшествием, наваждением… Но я чувствую в себе какой-то жар, неумолимое желание сделать то, что я задумал. Это не прихоть, не каприз, а полноценное осознание моего предназначения… Я уезжаю с одной благотворительной миссией в Б***.
– В эту страну?! Алексей… Алексей, ты с ума сошел? Зачем? Там же идет война!
– Именно поэтому я обязан там быть…
– Это безумие.
– Скажу правду: я не знаю зачем, но я чувствую, что должен там быть.
– Ты и впрямь сумасшедший!
Белосельский улыбнулся.
– Даже больше, чем раньше?
– Да.
– Я всегда мечтал путешествовать, конечно, не в такие опасные места, но я уверен, что со мной ничего не случится.
– Откуда такая уверенность?
Он промолчал.
– Ладно, мне пора ехать, Виталий ждет меня.
Он обнял сестру и с невыразимым чувством прижал к груди.
– Ненавижу прощания… ведь мы не скоро увидимся.
– Боюсь, что да… Впрочем, ты знаешь мой телефон, если тебе что-то понадобится, я смогу тебе помочь, даже находясь в другой стране.
– Тогда уезжай… и помни, что есть сестра, которая тебя любит!
Глава 6. Полковник в отставке
Грузный человек лет шестидесяти с помятым морщинистым лицом неспешно прогуливался по дорожке, выложенной булыжником и ведущей к добротному белоснежному особняку с внушительным белым портиком и резными колоннами. Увидев идущего навстречу гостя, старик слегка удивился, но затем морщины на его лице несколько разгладились, но тем не менее взгляд не утратил свою колючесть.
– Я не понял, почему ты настаивал на встрече со мной, теперь молодое поколение не то, что прежнее. Молодые не ценят, не уважают старших. Что поделать, предрассудки прошлого…
– Вы правы, но я не такой.
Старик смерил гостя недоверчивым взглядом.
– Я очень уважал твоего деда, моего друга, но ты, Алексей… вряд ли заслуживаешь этого священного слова «уважение». Ты думаешь, я не знаю?
Белосельский хотел ответить, но старик прервал его.
– Ты думаешь, я не знаю, что с тобой произошло? Вместо того чтобы учиться, ты забросил университет! Вместо того чтобы встать во главе бизнеса, доверенного тебе дедом, ты участвуешь в автомобильных гонках! Потом попадаешь в больницу! Ты думаешь, это все игра и забавы?
– Так было в прошлом! Но теперь я изменился!
– Так быстро? Всего за несколько месяцев… Так не бывает!
– За исключением того случая, когда с человеком происходит нечто удивительное и необыкновенное… Но не будем об этом. Если Вы слышали о том, что произошло, то не можете не знать о том, чем я решил заняться.
– Конечно, я в курсе, – возразил старик, – ты поссорился со всеми друзьями и заявил, что хочешь стать правозащитником.
– Никогда не сомневался в Вашем всеведении.
– Ты сам-то понимаешь, что это такое? Ты понимаешь, что происходит в нашей стране? Ты можешь осмыслить это, когда ты прилично не сдал ни одного экзамена в институте?
Старик стал распаляться все больше и больше. Теперь он казался профессором, читающим лекцию с кафедры для «незрелых юнцов».
Белосельский спокойно выслушал обличительную речь. В конце молодой человек сказал:
– Все, что Вы говорите – верно. Я был таким – безответственным, ветреным, ненадежным, не способным вести ни одно серьезное дело. Но в моих поступках было больше наивности, чем злого умысла… не было должной серьезности и ответственности. Но сейчас я как раз собираюсь вплотную заняться бизнесом, построением моего будущего… которое важно мне… из-за моей миссии, которой я буду следовать!
