– Да, это сделал я…
– В общем, так… – продолжал наглец. – Мы из местного профсоюза. Сенька сказал, что это его территория и нужно платить.
– Значит, ваш начальник Сенька Лысый?
– Верно говоришь, ему принадлежит этот район, а ты здесь чужак и порядки тут наводишь.
– Так вот что я отвечу, – твердо произнес Белосельский, – сегодня я заплачу… Я отдам вам столько, сколько вы скажете. И здание, и людей, которые работают в моем офисе, вы не тронете… за это я вам буду, разумеется, платить… Вашему Сеньке Лысому… Но очень скоро вы все понесете наказание, ибо никому не позволено наживаться на горе людей.
Последние слова Белосельского вызвали в мужчине всплеск ярости, и он почти вплотную приблизился к молодому человеку с явной угрозой, так что Виталий схватился за пистолет. Но Белосельский быстрее молнии схватил наглеца за грудки, приподнял в воздух как пыльный мешок и хорошенько его встряхнул.
– Я повторяю еще раз. Я действительно открыл эти пункты питания для всех нуждающихся на вашей территории, как вы говорите. Вы не будете больше собирать дань с нищих и обездоленных, этого я не позволю… если вам нужны деньги, вы их получите от меня… сегодня…
– Ладно, ладно, успокойся.
Белосельский выпустил рэкетира и тот едва перевел дух…
– Черт, – выругался рэкетир, – откуда в тебе такая сила?
– Шеф, они разогнали вчера волонтеров, – подсказал Виталий, положа руку на рукоятку черного револьвера.
– Да, и еще мое условие: тех ребят, волонтеров, которые раздают пищу – не трогать! Это понятно?
– Это пускай решит Сенька!
– Отлично, передайте ему это!
«Профсоюзные лидеры», получив из рук Виталия в машине пачку банкнот, ушли довольные и хитро посмеивались.
– Это серьезные люди, – произнес помрачневший телохранитель, – у них связи в прокуратуре и милиции. Их так просто не прижмешь. Они связаны с весьма влиятельными лицами, имена которых слишком известны.
– Да, я знаю, – отвечал Белосельский, – сегодня я вынужден согласиться на условия этих вымогателей. Но те семена, которые я посеял сегодня, скоро дадут всходы. Мне нужен мой фонд и то, что я делаю. Я знаю, что на этом эти мерзавцы не остановятся. Пока я еще слаб, чтобы бросить им вызов. Но очень скоро у меня будет такая власть, что я поставлю на колени не только таких, как Сенька, но и более могущественных мерзавцев!
– Каким же образом?
– Ты все скоро узнаешь, а пока что нужно заручиться поддержкой влиятельных людей. Ты все узнаешь, но не сразу…
– Хорошо Вы его встряхнули! – не унимался Виталий. – Я уж думал, Вы его задушите. Я и не подозревал, что в Вас такая сила.
– Пустяки, – прервал его Белосельский, – видишь ли, после той катастрофы я обрел некоторые способности, о существовании которых я сам и не подозревал. Ты еще многого обо мне не знаешь…
– Но это все равно очень опасные люди, и так просто их не запугаешь, они могут…
– Они бессильные против меня, поверь.
– Такими трюками их не запугаешь, все равно им придется платить – и немало. А средства не беспредельны. Надеюсь, Вы знаете, что делаете, шеф.
– Вижу, Елена ушла, – воскликнул Белосельский, меняя тему разговора, – что ж, жаль… подожди меня здесь…
Он миновал арку, ведущую в один из мрачноватых дворов, который всем своим видом свидетельствовал об упадке и запустении. Здесь, на площади около ста квадратных футов, кипела настоящая работа. Несколько волонтеров во главе с рослой матроной раздавали пищу всем тем, кто в ней нуждался. Толпа обездоленных выглядела поистине удручающей: казалось, это были бродяги со всех концов города; их лица, красные как кирпич, хранили отпечаток горя и лишений. Белосельский видел десятки блуждающих глаз, лес протянутых рук, с жадностью поедающих хлеб и перловую кашу… Увидев молодого человека, рослая матрона (по-видимому, служительница Красного Креста) передала свой пост одному из волонтеров, подошла к Белосельскому и воскликнула с металлической интонацией:
