Правый пеленг - страница 20

– Да уж случилось… Приличная дамочка, одета прилично, разве подумаешь… А поди ж ты… Сошла в Рязани с единственным чемоданчиком, родственников, сказала, надумала навестить. А чемоданчик вот ее, оказывается… Разве подумаешь… А там и вещички, и документы в институт поступать. Вот как тут теперь быть?..

Девушка снова громко всхлипнула.

– Только-то и всего?! – весело воскликнул Меньшиков, стараясь подбодрить девушку. – Я думал, жених бросил. А документы – эка важность, новые выпишут.

– Когда? Через пять дней экзамены, – сквозь всхлипывания произнесла девушка.

– Экзамены можно сдавать и без документов.

Девушка отрицательно покачала головой:

– Кто поверит… И у меня ничего не осталось…

Теперь Меньшиков рассмотрел ее. Она не была красавицей, но личико довольно миленькое: кругленькое, румянощекое, как яблочко; губы пухленькие, сочные. Легкое шелковое платьице туго облегало высокую грудь, покатые плечи с полноватыми руками. Меньшикову больше нравились девушки худенькие, стройные – сам он был всегда подтянут, следил за своим весом и даже в отпуске не позволял излишеств ни в еде, ни в сне – главных виновниках полноты, – но в этой попутчице что-то было необычное, по-детски милое, невинное, вызывающее симпатию и доверие.

– Я засвидетельствую вашу личность, – продолжал он все тем же шутливым тоном, и девушка перестала всхлипывать. – Кстати, как вас зовут?

– Зина.

Так состоялось их знакомство…

В узенькое, под накатом оконце пробилась густая синева. Светало. Надо вздремнуть хоть часок. Он закрыл глаза, расслабился, стараясь ни о чем не думать, и сразу его обволокло легкой туманной дымкой. Откуда-то появилась Зина, ведя за руку дочурку. Они шли ему навстречу, радостные, улыбающиеся. Внезапно в небе появились «мессершмитты» и закружили над ними, стреляя из пулеметов. Зина и дочь бросились к нему. Непонятно почему, Зина стала звать его не по имени, а по званию:

– Товарищ майор! Товарищ майор!

Меньшиков открыл глаза. Его тормошил водитель:

– Пора, товарищ майор, на аэродром…

У КП Меньшикова поджидал инженер полка майор Баричев, пропахший бензином и маслом, в замусоленном комбинезоне, неумытый, усталый. Но доложил бодро: шесть бомбардировщиков уже подготовлены к полетам, еще четыре будут готовы к двенадцати часам. С остальными дело обстоит хуже – требуется замена деталей, более серьезный ремонт. Надеется, к вечеру машины четыре отремонтируют. И извиняюще попросил:

– Разрешите, товарищ командир, на шестнадцать человек летного состава оставить расход на завтрак на десять часов. До пяти утра они помогали техникам. – И, заметив на лице майора неудовольствие, пояснил: – Это их личная инициатива, привел ваш воздушный стрелок старшина Королев. Сказал, что успеют отдохнуть. В общем, убедил.

– Только воздушные стрелки помогали? – Меньшиков думал уже о Туманове: если окажется, что ночью он был на аэродроме, Петровского не убедят никакие доводы.

– И стрелки-радисты.

У Меньшикова отлегло от сердца.

– Разрешаю.

28/VI 1941 г. Боевой вылет с бомбометанием по танковой колонне в районе Броды…

(Из летной книжки Ф.И. Меньшикова)

Бомбардировщики, как и в первом боевом вылете, шли плотным правым пеленгом, звено за звеном. Группа на этот раз была небольшая, всего девять машин, и вел ее заместитель командира полка по политчасти майор Казаринов. Правда, теперь в каждом самолете было по два стрелка. В нижний люк удалось установить крупнокалиберный пулемет 12,7 мм. И погода благоприятствовала: кругом расстилались мощные кучевые облака, высокие белоснежные горы, и бомбардировщики летели между ними, как по ущелью, часто меняя курс, чтобы не влезть в зону невидимости и болтанки. В «окна» просматривались зеленые квадраты полей, узкие речушки и озера, белые украинские хатки под соломенными крышами с неизменными палисадниками, сараюшками, огородами. И эти хатенки, палисаднички, сараюшки казались такими уютными, милыми, умиротворяющими, и не верилось, что где-то совсем недалеко полыхает огонь войны.