Вот чо писать? Про учёбу? Засмеет. Про оплату за задания? Не поймет. А мне ж еще придется вернуться к ней, когда фриц вышвырнет на улицу.
«Кароч Лесь фриц выкупил меня на 4 мес платить будит каждую неделю не ссы все норм у мня»
Перечитав два раза, я отправила и пискнула, когда немец забрал из рук свой телефон и с усмешкой перечитал сообщение.
– «Фриц» значит?
Ох, не понравилось ему. Я даже приготовилась, что щас влепит минус пять баллов, но он ошарашил:
– Плюс два балла по тесту на память. Сколько еще номеров помнишь на память?
– Н-нууу…
Я подвисла, вспоминая телефоны подруг и родни.
– Запоминай мой. После занятий с мутер, позвонишь.
И фриц быстро продиктовал одиннадцать цифр, развернулся и ушел, а я так и села, тыщу раз про себя повторяя номер его телефона.
* * *
– Салфетку всегда раскладываем на коленях. Всегда, – маман в стотысячный раз заставила взять гребанную салфетку, развернуть, не встряхивая («что ты её трясешь? Ты же не прачка!), правильно разложить на коленях, лицевой стороной к себе.
– Теперь предположим на тебе неприлично короткая юбка. Как ты разместишь салфетку?
– Ну-у… Э-эээ… Так же?
– Нет, деточка. До этого ты раскладывала ее квадратом, а в коротких платьях или юбках салфетку раскладываем ромбом.
– Нахрена? – оговорилась я и сразу прикрыла рот рукой, но поздно.
Маман безапелляционно кинула взгляд на мой блокнот и я старательно вывела там очередной минус балл. За час чаепития до чая мы еще не добрались, а он уже мне обошелся в пятьсот рублей.
– Затем, Елена, что если кто-то наклонится под стол, уголок салфетки целомудренно прикроет неприличный вид из-под юбки.
– Зачем кому-то подглядывать под столом? – не доходило до меня.
Аделаида Марковна закатила глаза прям как её сын-профессор.
– Вилку уронит, или еще что. А был случай, когда папарацци охотились за снимками очень важной политической дамы, чтобы скомпрометировать ее, так те инсценировали так, чтобы сделать фото под столом! Представляешь?
Она округлила глаза, прижала к пышной груди ладонь и смотрела на меня.
– А нах… хкой она короткую юбку то напялила? Ходила бы в длиной.
– Об одежде мы поговорим позже. Нам нужно будет подробно разобрать гардероб каждой уважающей себя фроляйн. А сейчас вернись к салфетке и разложи ее ромбом.
– Кто проверять под столом будет, правильно угол прикрыл мне междуножье или нет? Я то могу спустить салфетку ниже. А могу приподнять.
– Зачем проверять? – растерялась маман.
– Ну а как я пойму, что всё там прикрыла, если никто не посмотрит и не скажет?
Вот не думала, что маман решит, что я ей предлагаю лезть под стол, но когда она пошла в отказ, уже я по-немецки закатила глаза и предложила загнать под стол Ганса.
– Хер-Ганс, выручайте. Вам и надо-то только разок посмотреть, чо там видно.
* * *
До вечера я успела дохрена! И чай холодный хлебнула и своему немцу позвонила с городского телефона. Ну и довела маман до срыва, требуя точно восстановить сцену про папарацци и скандального фото достойной фрау.
Ганс исподтишка ржал.
Зато вечером Аделаида Марковна отыгралась на мне по полной.
– Мутер, спокойнее. Неужели Ганс залез под стол?
– Э-э, тут вышло недоразумение, Андрэ…
– Да или нет?
Я краем глаза засекла, как Ганс бочком-бочком покинул комнату.
– Скорее да, чем нет, но…
– Мама! Я оставил на тебя девчонку, чтобы обучить её манерам, а не перенять их у нее!
– Ты не дослушал. Я же говорю, недоразумение!
