Советский придирчиво осмотрел незнакомого парня и разрешил, даже денег с него не взял. Саша поселился в пустующей палатке рядом с нами, питался кашей, оставшейся от завтрака и бродил по побережью в поисках халявной стоянки. Таковой не обнаружилось. Тогда предприимчивый Саша договорился с Советским об аренде поляны вокруг вигвама. Валера и это разрешил, с одним условием: не должно быть маленьких детей. Это условие жестко оговаривается Валерой со всеми туристами: на базе нет врача, до ближайшего поселка семь километров, змеи и огонь-трава. Валера панически боится детей. Поварихи рассказывали потихоньку, что у Валеры есть сын, которого он видел в последний раз, когда мальчику было лет пять. Мол, при виде младенцев директор сатанеет. Правда на турбазе вместе с мамой живет годовалый младенец, но он – сынишка Валериного друга. Советский поселил маму с ребенком в домик, подальше от глаз.
Валера подробно инструктирует Сашу:
– У нас туристический приют. Существуют определенные правила, которые нарушать нельзя: никаких детей младше семи лет! У нас не комната матери и ребенка, случись что – меня по головке не погладят. Комиссии каждый день, – он раздраженно машет рукой в сторону моря, – я вас селю, потому что за вас поручились, – теперь кивок в мою сторону. Саша слушает внимательно, медленно, с достоинством соглашается. Его прямо-таки распирает от солидности и понимания.
– Конечно. Ты не волнуйся. Моему сынишке уже восемь. Остальные все взрослые. – Они расходятся довольные, пожав друг другу руки. Саша бежит на берег, сбрасывать SMS-ки друзьям.
Первыми приезжают Сашин шеф с семейством. Груженая продуктами и вещами лодка привозит моложавую тещу шефа, пока сам с женой и дочерью идет по побережью, любуясь красотами. Саша у них за проводника, разумеется.
– Не встревай, – предупреждает Ольга, – потом не отвяжешься. Ты уже все сделала. Я соглашаюсь. Но, перед ужином иду на берег. Одинокая женщина в кокетливом джинсовом костюме сидит на горе рюкзаков, кастрюль и сумок.
– Здравствуйте. Вы к Саше?
– Да, – удивленно отвечает она.
– Сейчас я позову кого-нибудь, чтобы помогли вещи отнести.
Ольга обреченно качает головой. Мальчишки быстро перетаскивают на место стоянки пакеты с картошкой, выварки с салом, тюки, сумки… Они хорошие, мальчишки.
Советский успокаивается окончательно. Правда, ему непонятно, отчего такие солидные люди не хотят платить за полный пансион, но, видимо, решив, что это не его дело, Валера отступает. Он разрешает взять лишние настилы для палаток, и на островке с вигвамом поселяются первые дикари.
С утра Валера в белых брюках, красной рубахе и портфелем под мышкой уехал встречать новую группу. Вернулся расстроенный. Нашел меня на пляже, присел на выкинутое штормом бревно.
– Что случилось, Валер?
Он достал платок из кармана, вытер пот со лба. Помолчал.
– Да ну их!
– Кого?
– Туристов! Ждал, ждал; по всему вокзалу бегал, троих так и не нашел.
– Бог с ними, сами доберутся.
– Нет, ну до чего народ у нас дурной! Ведь сказано же: будет автобус. Нет, двое на частнике уехали, а еще одна даже не знаю где. Ведь обдерут как липок!
Об этом я знаю. Ученая. Как только мы с Ольгой приехали в Новороссийск, я нарвалась на кукольников. Мы ждали свой автобус на вокзале. Ольга осталась присматривать за вещами, а я отправилась в туалет. Мимо пробежал мужчина. Что-то уронил и, не оглядываясь, повернул за угол.
