В то время я еще не смогла до конца освободиться от детского комплекса постоянной вины перед своей матерью за огрехи в огородном и домашнем хозяйстве. В душе я была зашуганным и приниженным человеком. Поэтому и не смогла дать достойный отпор своему мужу. Я всего боялась. Савелий давно угадал мой внутренний страх и сейчас по полной программе воспользовался ситуацией.
– Надеюсь, Оксана, с сегодняшнего дня и ты полюбишь наш неординарный секс, и перестанешь чинить мне препятствия. Ну, подставляй свои пухлые губки.
Савелий расстегивал ширинку своих брюк»
Зося захлопнула крышку монитора – нужно успокоиться и привести свои чувства в порядок.
«Прости, Оксана! Возможно, завтра я смогу дочитать до конца твою исповедь. Сегодня мой ум отказывается воспринимать чудовищную правду твоей жизни. Откуда ты черпала силы, Оксана, чтобы улыбаться, шутить и вообще жить?»
Зося зашла к Дарье Никаноровне и попросила что-нибудь успокоительное.
– Хочу выспаться, – пояснила она изумленной Дарье Никаноровне, которая знала, что Зося даже при сильнейших простудах предпочитала таблеткам бульончик тети Рози.
Тяжелый сон утром прервался головной болью. Зося приняла холодный душ, выпила кофе, зашла в комнату дочери. Олюшка спала, разметав по подушке волосы.
Зося тихонько прикрыла дверь и направилась в гостиную, где на столике лежал так долго разыскиваемый ею розовый компьютер.
Чувство вины перед Оксаной за ночь не только не притупилось, но стало тяжелее и болезненнее.
В цивилизованном, в какой-то степени, благополучном обществе, жила женщина, с ранних лет обреченная на рабство. Сначала рабовладельцем была собственная мать, а затем – муж.
«Несколько лет Оксана большую часть суток находилась рядом со мной, – терзала себя Зося, – а я оказалась слепой и глухой эгоисткой. Она ведь пыталась мне все рассказать, просила выслушать ее, поговорить, но я, беспечная и счастливая, ничего не замечала. Потому что думала только о себе и своем счастье. И вот результат – Оксана погибла. Мне срочно нужно дочитать до конца ее письмо, она ведь просила меня оказать ей какую-то помощь. Может, вопрос до сих пор актуален? Но сначала я позвоню Левону, он тоже нуждается в помощи».
Зося набрала телефон Левона и, ссылаясь на легкое недомогание, попросила его пока не приезжать к ней. Левон понял, что ему предложен краткосрочный отпуск и немедленно решил, как его использовать наилучшим образом:
– Тогда, может, я съезжу в Крым? Не могу разыскать Оксану. Она не подходит к домашнему телефону, а её мобильник давно заблокирован.
– Левон, поверь мне на слово, не надо тебе ехать в Крым – ответила Зося, – ты отдыхай и набирайся сил. Ты недавно пережил сильнейший стресс, и твой организм нуждается в отдыхе. Ухаживать за умирающими людьми – занятие не из легких. Особенно, когда на твоих глазах уходит от тебя твоя мама. Отдыхай, я немного приду в себя, и мы с тобой обо всем поговорим.
– Вы что-то знаете про Оксану? Она нашла себе другого мужчину и боится мне об этом прямо сказать?
– Ты почти угадал, Левон, – Зося считала, что эта боль для Левона может стать амортизатором для более сильного удара, который подготовила ему судьба, – не ищи Оксану. Она навсегда с тобой рассталась.
– Могла мне сама об этом сказать, – в голосе Левона звучало негодование кавказского мужчины, от которого ушла его женщина, – никогда не прощу!
– Мы с тобой об этом поговорим, а пока привыкни к мысли, что Оксана ушла из твоей жизни.
