– Вы дома едите?
– Теперь чаще – да. У нас хорошая стряпуха.
– У вас поблизости нет ресторанов, да?
– Да. Откуда вы знаете?
– Там жил Ларбо, – сказала она. – Ему там все нравилось – за исключением этого.
– Ближайшее дешевое и приличное заведение возле Пантеона.
– Я этот район не знаю. Мы едим дома. Приходите как-нибудь с женой.
– Убедитесь сперва, что я заплачу, – сказал я. – Но все равно большое спасибо.
– Читайте, не торопитесь.
Дома, в нашей двухкомнатной квартире, где не было ни горячей воды, ни уборной, только переносной туалет, не казавшийся неудобным тому, кто привык к дворовому сортиру в Мичигане, – но веселенькой и светлой квартире, с красивым видом и хорошим пружинным матрасом на полу под хорошим элегантным покрывалом, с любимыми картинами на стенах, – я рассказал жене о том, на какое чудесное набрел место.
– Тэти, сегодня же сходи и заплати, – сказала она.
– Конечно, схожу, – сказал я. – Вдвоем сходим. А потом прогуляемся по набережной.
– Давай пойдем по улице Сены и будем заглядывать во все галереи и витрины магазинов.
– Да. Можем пойти куда угодно, зайдем в какое-нибудь новое кафе, где мы никого не знаем и нас никто не знает, и выпьем по одной.
– Можем и по две.
– А потом где-нибудь поедим.
– Нет. Не забудь, нам надо заплатить в библиотеку. Пойдем домой, поедим дома, поедим вкусно и выпьем «Бон» из кооператива, который ты видишь из окна, – вино с ценой стоит в витрине. А потом будем читать, а потом ляжем с тобой в постель.
– И никогда не будем никого любить, кроме как друг друга.
– Да. Никогда.
– Какой прекрасный день и вечер. Теперь давай обедать. Я очень голоден. Я проработал в кафе на одном только кофе с молоком.
– Как поработал, Тэти?
– Кажется, неплохо. Надеюсь. Что у нас на обед?
– Мелкая редисочка, хорошая телячья печенка с пюре и салат из цикория. Яблочный пирог.
– И у нас теперь все на свете книги для чтения, мы будем брать их с собой в поездки.
– А это честно?
– Конечно.
– И Генри Джеймс у нее есть?
– Конечно.
– Ох, – сказала она. – Какая удача, что ты нашел это место.
– Удача всегда с нами, – сказал я и, как дурак, не постучал по дереву. А в квартире дерево было кругом, только стучи.
С верха улицы Кардинала Лемуана, где мы жили, идти к реке можно было разными дорогами. Самая короткая – вниз по улице, но спуск крутой, и когда пройдешь по ровному месту и пересечешь начало запруженного бульвара Сен-Жермен, попадаешь на унылую, продуваемую ветрами часть набережной, и справа от тебя Винный рынок. Он был не похож на другие парижские рынки и представлял собой что-то вроде таможенного склада, где хранилось вино с неоплаченной пошлиной, и угрюмым видом напоминал военный склад или лагерь военнопленных.
За рукавом Сены лежал остров Сен-Луи, с узкими улочками и старыми высокими красивыми домами; ты мог перейти туда, а мог повернуть налево и идти по набережной вдоль острова Сен-Луи, а потом вдоль острова Сите с собором Парижской Богоматери.
На книжных развалах набережной можно было найти свежую американскую книгу, продававшуюся задешево. Над рестораном «Тур д’аржан» в те дни сдавалось несколько комнат, постояльцы имели скидку в ресторане, и если они оставляли после себя книги, то – неподалеку был книжный прилавок – valet de chambre[9] продавал их туда, а ты мог купить их у хозяйки за несколько франков. Она не доверяла книгам на английском, не платила за них почти ничего и продавала поскорее с маленькой прибылью.
