Темо побоялся сказать Квалпо об этом. Если женщина не захочет рассказать добровольно, то её отдадут Чикоме, а этого Темо не хотел. Он решил сам попытаться разговорить женщину. Узники содержались в камерах, расположенных в глубине храма, по одному. К счастью для рейру, одной из обязанностью которых был уход за пленными, в храме Шолло, как и во всём центре Тинсу, была канализация и водопровод, и им не приходилось выносить отхожие ведра, как в городской тюрьме. Всего-то было нужно приносить еду дважды в день и забирать обратно посуду. Рейру делали это по очереди,и Темо решил попробовать всё таки узнать, что известно пленнице.
Прошло две недели, и Темо не продвинулся ни на шаг. Вот и сегодня вечером, в очередной раз, забирая из трапезной поднос еды для узников, он оставил женщину напоследок. Пленных кормили неплохо, почти так же, как самих рейру. Взяв последний поднос, он зашёл в храм, и добавил к миске с кукурузной похлёбкой, лепешкам и маленькому кусочку мяса, горку, купленных заранее, кубиков шоколада и большой плод дынного дерева. В длинном коридоре без окон, было сумеречно даже днём, а сейчас его освещал только тусклый свет факела, висевшего на стене. Камера женщины находилась в самом дальнем углу коридора, вдали от мужских камер. Квалпо распорядился так, чтобы она не могла с ними разговаривать. Проходя по коридору, Темо зажёг припасенную в кармане восковую свечу, от висевшего на стене факела. Плод найры подходил лучше, но их нельзя было проносить в храм Шолло. Если за свечу можно получить наказание, то за найру без труда лишишься головы. Темо открыл окошко в двери камеры:
– Я принёс еду и свечу, чтобы не было так темно. Неужели тебе не хочется поговорить с кем-нибудь, после стольких дней, проведённых здесь? Я ведь знаю, что ты никакая не сумасшедшая. Или ты не понимаешь наш язык? Не бойся, я никому не скажу.
Женщина подошла и протянула руки к окошку. Даже при таком тусклом свете свечи, было видно что она побледнела и осунулась, но глаза её смотрели так же уверенно, как и раньше. В прошлые разы она забирала поднос молча, не отвечая ни на какие вопросы. Её взгляд упёрся в его лицо, а потом скользнул по кубикам шоколада на подносе, и она усмехнулась:
– Неужели мальчик думает купить меня этим жалким средством? Конечно, я понимаю твой язык. Или хромым не дают ваши женщины, и ты решился попытать счастья со мной?
Темо вспыхнул:
– Если бы я пришел за этим, то взял бы тебя силой, а не уговаривал!
– А справишься?
– Не переживай, справлюсь, если будет надо. Но я пришёл к тебе не для этого.
– Вот как. А зачем тогда?
– Я видел, как ты смотрела на ту штуку в углу.
– Штука в углу, – женщина тихонько рассмеялась, – это ваш старик подослал тебя ко мне? Он умнее, чем ваш мастер пыток.
– Никто меня не посылал, и надеюсь что он не узнает, что я разговаривал с тобой.
– А это почему?
– Потому, что если они поймут, что имеют дело не с сумасшедшей, то начнут допрос. Ты не захочешь рассказать о себе всё, иначе бы не таилась сразу, и тебя отдадут Чикоме. Он применит свои методы и средства. Тебя изуродуют и сломают, и ты расскажешь всё, что знаешь, а когда закончишь говорить, то тебя убьют.
– А ты стало быть не хочешь, чтобы меня изуродовали?
– Не хочу.
– А по твоему я сейчас красивая?
– Очень, – ответ прозвучал быстро, и Темо смутился.
– Ты или слишком смел, или совсем глуп, мальчик, если хочешь меня.
