Дмитр Ейкович выпил квасу:
– Бог даст, урожай в этом году смерды соберут богатый, будет, чем монголам десятину платить. Баскак40 у нас мусульманин, но по-русски хорошо говорит, и к православным ласково относится.
– Мне нужно повидать его, – улыбнулся Алёша Немчинов, радуясь встрече с другом юности. Батый назначил в Киев баскаком Мубарака аль Ясина, бывшего эмира египетских мамлюков, перешедшего на службу к монгольскому хану.
Много лет назад Алёша и его друг Ефим Ясинич стояли рабами на александрийском невольничьем рынке. Алёшу купил чёрный араб Мустаким и отправил в Аламут, а Ефима приобрёл эмир мамлюков Каска-беки. Ефимка стал мамлюком, и получил имя Мубарак аль Ясин. Спустя годы он выбился в эмиры. Ефим отпросился у султана со службы, и поехал с семьёй на Русь. В Сарае повстречал друга юности Якова Износкова, который служил у Батыя. Тот представил Ефима хану. Оценив его ум, хан отправил Ефима баскаком в Киев.
– За трапезой увидишь баскака, – кивнул киевский посадник. Он улыбнулся: – Позвал я его в гости, а митрополит от моего приглашения отказался. Сказал, что не хочет вкушать яства в обществе магометанина, когда монастырская братия довольствуется одной пареной репой.
Пока Алёша Немчинов с боярином Дмитром Ейковичем обсуждали киевские дела, в келье Выдубицкого монастыря митрополит Кирилл держал пергаментный свиток и беседовал с монахом.
– Сафоний, прочитал я твоё «Слово о полку Игореве», – митрополит положил пергамент на лавку. Стола в кельи не было, он не полагался ни кому в монастыре, даже митрополиту. Кирилл посмотрел на восточный угол кельи, где находились иконы и распятие: – Честной брат, почему ты рассказ ведёшь про поход новгород-северского князя Игоря Святославовича?! Он ничего выдающегося не совершил.
– Владыко, в «Слове» я призываю русских выступить против поганых монголов, – смиренно склонил голову чернец Сафоний.
– Слишком глубоко ты спрятал призыв свой, вряд ли кто разглядит его, – покачал головой митрополит.
– Иначе нельзя Владыко, – развёл руками монах. Он кивнул в окно кельи: – Пишу скрытно, чтобы «Словом» не навлечь беду. Баскак Мубарак, читает и говорит по-русски. Он углядит призыв к бунту.
– Может ты и прав, – задумался Кирилл.
К его келье примыкали небольшие сенцы, где находился диакон Никанор, писец митрополита.
– Владыко, друцкий князь Дмитр, просит дозволения говорить с тобой, – заглянул диакон в келью митрополита.
– Оставь у меня «Слово», отдам его писцам переписывать, – кивнул Кирилл. Монах поклонился и вышел. Митрополит крикнул в сени: – Отец Никанор зови князя!
Дмитр привёз митрополиту письмо от Даниила Романовича. Галицкий князь знал, что Кирилл собирается перенести кафедру митрополита во Владимир на Клязьме. Кириллу казалось бесперспективным оставаться в разорённом Киеве. Даниил Романович в своём послании просил митрополита посодействовать браку его дочери Устиньи с великим князем Андреем Ярославовичем.
– Передай Даниилу Романовичу, вскоре поеду я во Владимир. Там приложу все силы, чтобы выполнить наказ его.
