– Ребята, вы все в этой школе десять лет учились. Почти все, с первого класса! Отдайте ей только один последний вечер! – принялся упрашивать Ефим Петрович. – Вы же знаете: не я ввел этот порядок…
– Хватит нам время терять! Или мы всю ночь катаемся на речном трамвае по Волге, или вы никого на выпускной вечер не заманите! Вам же хуже будет! Сорвете мероприятие – в РОНО (районном отделе народного образования – авт.) и райкоме вас за это не похвалят! – отрезал Славка.
– Катание – это не вопрос! Пароходство всегда шло нам навстречу. Автобусы, чтобы в порт отвезти, – тоже не проблема. В РОНО трудно договориться будет – там такие бюрократы!
– Это – уже ваши трудности! А порядок на палубе мы обеспечим! – заверил его Мустафа.
Нудно шло катание на речном трамвайчике с гордым названием «Свияга». Играл вокально-инструментальный ансамбль – испитые сорокалетние мужики в иностранных шмотках. Отплясывали на палубе в голубых и розовых платьицах девушки. Парни, одетые по случаю выпуска в серые костюмы, стояли вдоль борта. Под навесом сбились в кучку учителя и отличники. Временами парни и девчата спускались в трюмную каюту, где выпускницы оставили сумочки. В них предусмотрительно сложили выпивку. Молодежь предвидела, что выпить не дадут. Ее опасения подтвердились, когда, спустившись в буфет спросили, есть ли выпивка и получили ответ:
– Перестройка, мать ее! Уже два года на сухую катаем…
Тогда и приложились к запасам по первой. В перерывах между танцами курили на корме, закусывали в буфете черствыми коржиками и задеревеневшим чак чаком (татарское национальное блюдо из теста с медом – авт.). «Грелись» время от времени и мужики из виа. Учуяв, что от выпускников пахнет спиртным, «дернули» и учителя. Ефима Петровича потянуло на откровенные разговоры с ребятами.
– Прекрасные вы ребята! – рассуждал он под снисходительные усмешки парней. – Ваше поколение – лучше нашего! Оно больше знает, более практично и целеустремленно. Разницу между нашими поколениями можно проиллюстрировать анекдотом. Профессор хочет помочь на экзамене студенту. «Какой химический материал сходен с тем, чем вы занимаетесь с девушкой в подъезде, провожая ее домой?» – спрашивает он. «Знаю, профессор! Ебанит!» – отвечает студент. «Ну зачем же так круто, голубчик? Я имел в виду целлюлоза…» Вот и вы – максималисты. Всего вам хочется сразу, быстро, с минимальными затратами труда. А в жизни, к сожалению, все не так просто. И всего вам придется хлебнуть, хотя и меньше, чем нашему поколению.
– Чего же нам придется хлебать, Ефим Петрович? Разве, что перестройку? – вклинился в его рассуждения Славка.
– И перестройку тоже! Вон какая война идет в Афганистане! Из одной нашей школы скольких ребят в цинковых гробах привезли…
– Ефим Петрович! Можно вас на минуточку? – возникла перед компанией перепуганная завуч Агнесса Львовна.
– Что там еще? – спросил директор, отойдя с Агнессой Львовной.
– Козлов и Гиттауллина заперлись в мужском туалете!
– Это – не страшно, Агнесса Львовна! Хуже, когда вдвоем запираются два парня.
– Но ведь – это же аморальное поведение! Это – разложенчество!
– Полноте, голубушка! Они уже давно разложились. Их не по углам гонять, а пожалеть надо! Еще несколько месяцев и попадут парни в армию. Многие, думаю, что большинство – окажутся в Афганистане. Сколько их вернется оттуда? И сколько их вернется целыми? Знаю одно – все вернутся нравственными калеками и с искалеченной психикой.
