Я сжимаю ладонь сына и беру его самокат.
– Пойдем, малыш, – натянуто улыбаюсь и тихо добавляю: – Сеанс знакомства окончен.
Садимся в машину, выезжаем с парковки, а Роман так и продолжает разговаривать по телефону, стоя спиной к нам.
– Мам, а кто этот дядя? Он с твоей лаботы?
– С какой работы? А… ага, с работы, с работы, – заторможено отвечаю я, пытаясь привести себя в чувство после этой внезапной встречи.
– А мы в магазин пойдем? – спрашивает Матвей.
– Нет. То есть да. Наверное. Не знаю пока.
Останавливаюсь на светофоре, запускаю пальцы в волосы и делаю несколько глубоких вздохов, чтобы успокоиться и привести в порядок мысли.
Вполуха слушаю, как сын перечисляет что нужно купить ему в магазине, а сама невольно продолжаю думать о Романе.
«Надо же, сын как почувствовал, что нужно проехать именно рядом с его машиной и поцарапать ее, – мысленно поражаюсь я, и только сейчас понимаю, что я совсем забыла поговорить с Романом об этой царапине. – Ну и ничего страшного. Машина сто процентов застрахована, так что с него не убудет. Это ему маленький привет от сына. Нет, даже не «привет», а крохотная месть за то, как он обошелся с ним».
Меня снова накрывают воспоминания о том, как я сутками напролет сидела рядом с грудным Матвеем, который был подключен к аппарату ИВЛ, и, целуя икону, просила у богородицы, чтобы он задышал самостоятельно.
Я была совсем одна в тот момент. У меня не было никакой поддержки. Помню, как ночами плакала от обиды, а сердце кровью обливалось от мысли, что это маленькое чудо едва успело появиться на свет, а его уже предали самые близкие люди – его настоящие родители. Олигарх Шахов Роман Геннадьевич и его жена Шахова Оксана Альбертовна.
Я вынашивала для них ребенка и даже подумать не могла, что в один прекрасный момент они от него откажутся.
Точнее, если бы Оксана стала инициатором отказа, то я бы этому нисколько не удивилась.
Я вообще плохо представляла ее в роли матери. Она с утра до ночи пропадала в СПА-центрах, снималась для обложек журналов и любила красивую и свободную жизнь. Мне казалось, что она совсем не была готова стать матерью. А вот Роман ждал появления малыша как манны небесной.
Когда УЗИ показало мальчика, он не находил себе места от счастья. Ждал его рождения, чтобы увезти в Швейцарию и дать ему самое лучшее образование. Даже успел заказать игровую площадку, которую должны были установить во дворе их швейцарского особняка.
У Романа были большие планы на сына.
Правда, ровно до тех пор, пока этот сын не появился на свет…
Недоношенный мальчик в его сногсшибательные планы явно не входил. У Романа не было лишнего времени на уход за ним. Видимо, в Швейцарии «горела» карьера, которую он ставил выше всего.
До сих пор помню, как доктор, которая вела меня всю беременность, сообщила новость:
«Шаховы не будут забирать мальчика».
В тот момент меня как будто ударили по голове чем-то тяжелым. Я не могла поверить, что они его бросили, и главным предателем посчитала именно Романа, который так ждал, когда у него родится наследник.
Точнее, он ждал, что у него родится именно здоровый, девятимесячный наследник, и никак иначе…
– Купишь, мам? Купишь? – словно отдаленно слышится голос сына.
– Куплю, куплю, – не задумываясь над вопросом, отвечаю я, и вздрагиваю от звонкого крика.
– Ул-а-а! Ул-а-а! Спасибо, мамочка!
Смотрю в зеркало заднего вида на счастливое лицо Моти и понимаю: я только что необдуманно пообещала ему что-то купить.
