Его быстро положили в кувез и увезли.
Анна Николаевна, глядя на меня, глубоко вздохнула и погладила по мокрым волосам.
– Все будет хорошо, не переживай. И задышит сам, и вес наберет. Вон, какой богатырь, несмотря на то, что недоношенный.
– Он точно будет жить? – едва слышно произнесла я.
– Будет. Но ему понадобится время на восстановление. Через несколько дней переведем его в отделение недоношенных детей, где он пробует месяца два, не меньше.
– Оксане с Романом сообщили, что я родила? – спросила я надломленным голосом и сжалась в комок от мысли, что не смогла выносить здорового малыша.
– До Романа Геннадьевича я не дозвонилась, а Оксана Альбертовна уже едет сюда.
– Анна Николаевна, – всхлипнула я, – это же не по моей вине произошло? Вы вели меня всю беременность и знаете, что я всегда была очень осторожной, и…
Дальше не смогла говорить. В горле встал ком, слезы застилали глаза.
– Дианочка, за годы моей практики вы были одной из самых ответственных суррогатных мамочек. Не вините себя в случившемся. Существует множество причин рождения недоношенных детей, и я сама лично объясню это Роману Геннадьевичу и Оксане Альбертовне.
Я не понимала, как так вышло.
Все было хорошо, чуть ли не идеально. Беременность проходила отлично. Я выполняла все рекомендации доктора, вовремя сдавала анализы и делала УЗИ.
Ничего не предвещало таких скорых родов.
В семь утра мы с Полей позавтракали, я отвезла ее в садик, вернулась домой, принялась печь имбирное печенье для дочери и почувствовала боль внизу живота. На этом сроке часто такое случалось, поэтому я не стала паниковать и вызывать скорую. Присела на диван, сделала несколько глубоких вздохов, выпила воды, затем вернулась к плите и у меня отошли воды.
Всю дорогу до клиники я пыталась дозвониться до Шаховых, но ни один из них не брал трубку.
А через несколько часов после того, как я родила, в палату вошла Анна Николаевна и сообщила, что Шаховы отказались от мальчика…
Получается, она соврала и мне, и им?
Мне сказала, что Шаховым не нужен больной ребенок, а им соврала, что он родился мертвым.
Но зачем ей это понадобилось? Зачем она так жестоко обошлась с нами?
Тогда я была готова отдать новорожденного мальчика биологическим родителям. Ведь я настраивала себя на это всю беременность, и изо дня в день говорила себе, что это не мой ребенок.
А сейчас, спустя столько лет, я никому не отдам Матвея. Он мой сын!
Да, я понимаю, что сейчас чувствуют Шаховы. Помню, как Роман ждал появления на свет своего наследника, как строил на него большие планы. Представляю, что он испытывал, когда сообщили, что его сын не выжил, и могу понять, что он чувствует сейчас, узнав, что сын жив, здоров, и уже четыре года живет с суррогатной матерью.
Мне страшно подумать о том, что собираются предпринять Шаховы.
Роман настроен решительно, и он всеми силами попытается отнять у меня Матвея.
А еще он думает, что я была в сговоре с врачом…
Я должна срочно поговорить с Романом и Оксаной. Должна объяснить им, что все эти годы я была уверена в том, что они отказались от сына.
Мы должны разыскать доктора, затем расставить все точки над «i» и прийти к тому, чтобы всё оставить на своих местах. В конце концов Шаховы должны понимать, что Матвей не грудной ребенок и его нельзя взять и так просто разлучить со мной.
Да, они биологические родители Матвея, но ему это никто объяснить не сможет. Для него я единственная мать, а моя дочь Поля – его любимая старшая сестра. Мы его семья. И по-другому быть просто не может.
