Паука забирает и выносит из аудитории Егор Мерзлов. Вроде и учимся в одной группе, а до этого толком и не разговаривали, так, на уровне «привет — пока». Затем он подходит ко мне, смотрит с сочувствием:
— Арин, не обращай внимания на этого придурка.
— Спасибо, — всхлипываю я.
С тех пор мы отлично общаемся, но грань дружбы не пересекаем.
Пиком, когда я не выдерживаю и взрываюсь из-за выходок Львова, становится другая ситуация: в конце первого полугодия он подставляет меня по учебе.
— Арина, — останавливает меня в коридоре после очередной лекции.
— Чего тебе, Артем?
— Не хочешь сходить на вечеринку? Никулин собирает всех у себя в эту субботу.
— Нет, спасибо.
— Что, спешишь готовить доклад по модели Леонтьева?
— В смысле? — хмурю лоб я. — Макрушин говорил о системах линейных уравнений.
— Так ты, наверное, рано вышла из аудитории. Он заменил тему.
— Спасибо, я поняла.
Надо же, помог ненароком. Вот уж не ожидала.
Однако когда я приношу доклад, оказывается, что никакой замены темы не было.
«Господи, какая я балда!» — костерю себя на все лады, краснея перед преподавателем. Как можно было так легко поверить Львову и не уточнить у кого-то из наших?
Я получаю неуд. И ладно бы у другого препода, но Макрушин — чистый зверь. По рассказам старшекурсников, он будто испытывает удовольствие, когда валит студентов на экзамене. А уж если студент до этого исхитрился получить неуд — и вовсе пиши пропало. Пересдача обеспечена. И то, как Макрушин посмотрел на меня при сдаче доклада… Запомнил. Отложил в память.
Мне так нужны хорошие оценки и репутация, я так стараюсь, не сплю ночами, пропадаю в библиотеке, а Львов легким взмахом руки все усложнил.
Когда выхожу из кабинета Макрушина, из глаз брызгают злые слезы.
За что Артем так со мной? Что я ему сделала? Почему никак не отстанет?
Как нарочно, натыкаюсь на него на улице рядом с университетом, куда иду, чтобы купить хлеба. И в кои-то веки он без своей бессменной свиты.
— Какая же ты сволочь! — не выдерживаю я, бросаю в сердцах, подлетая к нему. — Это уже слишком! За что ты так меня ненавидишь, а? Что я тебе сделала?
— В смысле? Ты о чем, Солнцева?
— Не надо делать вид, что не понимаешь. Я про Макрушина. Он поставил мне неуд и теперь наверняка отправит на пересдачу на экзамене!
— А-а, ты об этом, — ухмыляется он. — Я могу легко решить эту проблему. Разумеется, не просто так. За свидание. Очень хорошее свидание.
И такой у него при этих словах красноречивый взгляд… Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что именно он подразумевает под словом «хороший». Так бы сразу и сказал: свидание в горизонтальной плоскости.
Меня начинает потряхивать от злости.
— Так вот зачем ты это все задумал?! Тебе самому не мерзко? Я ни за что и никогда не пойду с тобой ни на какое хорошее свидание! У меня тут, считай, жизнь на кону, а тебе все смешно!
— Это просто экзамен, Арина, — хмурит брови он. — Какая жизнь на кону?
— Это для тебя просто экзамен! — разъяренно бросаю я. — Если завалю сессию, если не перейду на бюджет после первого года, то все, плакало мое обучение в университете.
Глаза влажнеют сами собой, а Артем меняется в лице, резко перестает улыбаться.
— Я не думал... — начинает он, но я гневно его обрываю:
— Конечно не думал! Ты вообще ни о ком, кроме себя, не думаешь.
Я огибаю его и мчусь вперед, а когда оборачиваюсь назад перед тем, как свернуть за угол, обнаруживаю, что Львов все так же стоит на месте и задумчиво смотрит мне вслед.
