Деньги, что он мне дал, и документы на квартиру от Владимира, я забрала.
Пусть мне и было крайне мерзко это делать — принимать помощь от тех, кто меня обидел, но мне надо было как-то выживать, а значит, гордости тут не место.
Настал мой час — новый рассвет моей новой жизни…
Я закрыла дверь ключом после того, как вынесла сумку в подъезд, а затем стала спускаться с ней, не обернувшись ни разу.
21. 21.
— Хорошая квартира, — оглянулась я вокруг себя.
Я стояла посреди просторного зала с высокими потолками в своей новой квартире.
Адрес нашёл таксист, ключ к замку подошёл, и я без препятствий оказалась тут.
Это приятно, когда прямо с поезда, в незнакомом тебе городе, есть куда ехать.
В целом всё не так уж плохо. Жилье имеется, деньги мне оставил Архип — их хватит надолго, если с работой не заладится, и если жить скромно и распоряжаться экономно этими деньгами. Хоть что-то сделал для меня, придурок.
Теперь я ненавидела его ещё более отчаянно, чем после ситуации с бассейном ещё в школе… Потому что он мне сделал так больно, так унизил меня как девушку, что никто хуже бы уже не сделал…
Если только Макс. Его, кстати, осудили условно — папочка его всё же отмазал. Но очень надеюсь, что та ситуация в подсобке кафе, в котором я работала, хоть чему-то его научила.
Но Макс всегда был гадом и мажором, от него хорошего я и не ждала, но такой нож в спину от Архипа…
Он ведь уезжал от меня с полной уверенностью, что мы поедем с ним в Москву и будем там пытаться выжить дальше. Я думала, он станет мне стеной, мы поженимся и я наконец не буду одна, но… Вернулся словно бы совсем другой человек, не мой Архип. Его словно подменили и прислали ко мне его злого брата-близнеца, цель которого и была унизить меня и сделать так больно, чтобы я возненавидела его навсегда и даже не искала встреч, не лелеяла глупую надежду.
И я не лелеяла. Я молилась небесам лишь об одном — просила помочь мне его забыть. Его руки, губы, синие глаза, его фальшивые слова и то подкупающее ощущение покоя рядом с ним.
Я лишь мечтала переболеть этим, перестать плакать и снова встать на ноги после жуткой депрессии.
Несколько дней после приезда я просто лежала, почти не вставая, и смотрела в стенку.
Мне не хотелось ни есть, ни пить, ни спать. Как будто то, что я уехала и теперь он не знает, где меня искать, стало окончательной точкой для нас с Архипом. Как будто там, в снятой им квартире, я всё ещё надеялась, что он вернётся. Мне было больно там находиться после нашей с ним ночи, но я словно бы намеренно тянула свой уход оттуда. Ведь, если я ушла бы, Архип не смог бы узнать, где меня искать.
Наверное, это очень глупые мысли. Он и так меня, скорее всего, и не искал.
Он же сам сказал: любит Динку, выбрал её. Так чего ждать?
Но разве неразумному сердцу, которое верило и надеялось до последнего, пока поезд от моего родного города до Питера не тронулся с места, это можно объяснить?
Когда пришло понимание, что последние ниточки между мной и тем, кому я отдала всю себя, разорваны, на меня навалилась боль с новой силой…
Звонок в дверь в один из дней заставил меня вздрогнуть.
Кто бы это мог быть? Никто меня ведь не знает тут.
Но меня словно гнала интуиция пойти и посмотреть в глазок.
На площадке я увидела немолодую, но приятную на вид женщину.
— Кто там?
— Соседка. Милая, у тебя всё в порядке? — заговорила она со мной через дверь. — Я просто заметила, как ты три дня никуда не ходила и приехала одна. Тебе не плохо, случаем? Тревожно стало что-то мне.
