— Всем вам только постель и нужна, — продолжаю смеяться, Иван обнимает меня и нежно целует, теперь уже настойчиво и страстно. Я уже представляла нас, представляла, нашу близость, но дальше поцелуев не могла себе позволить ничего. Память о сестре не даёт. Ничего не могу с собой поделать. Этот родственный барьер…
— Не могу, Ваня, память о Нике…
— Именно, память о Нике! Она была замечательная женщина, и я её любил, но к тебе у меня совершенно другое чувство. Ты моя родная, понимаешь, родная. Я хочу, чтобы так оставалось навсегда. Это больше чем любовь. То, как ты заботишься о сыне, как смотришь на меня. И как я люблю находиться рядом с тобой.
— Но…
— Никаких, но! Это судьба, Ника тебе снится, она и мне снится и знаешь, что говорит?
— Я не могу понять, пытаюсь, но не могу, боюсь, — мой голос дрогнул.
— Она говорит, чтобы я не оставлял тебя и сына, что вы теперь моя семья. И это реально так! Услышь меня и согласись, плевать на сложности, мы с ними разберёмся. Но только если ты будешь рядом.
— Да!
— Да? Это ты согласна стать моей женой?
— Да, я согласна стать твоей женой. Только боюсь последствий!
— Спать со мной боишься? — он снова рассмеялся.
— Нет, боюсь навлечь на тебя неприятности, разрушить твою жизнь. Думала, что если хотя бы ты останешься вне этой истории, то сможешь позаботиться о сыне. А если меня в тюрьму посадят!
Ему надоело разговаривать, надоело слушать мои волнения. Они и мне надоели. Вспоминаю, как меня тянет к нему, как хочется прижаться и спрятаться. И это не про секс, это про жизнь, про душевное спокойствие и защиту, которой мне так не хватает сейчас.
Он снова обнимает меня, и целует, неожиданное ощущение, чужого и одновременно родного мужчины. Я уже привыкла к нему.
— Маша, хочу тебя. Очень хочу. Позволь быть с тобой. Доверься мне и впусти в свою жизнь, мы уже одно целое, только осталось принять это.
Для меня всё, что сейчас происходит ожидаемая внезапность или неожиданность, оксюморон, одним словом. Не готова, всё слишком стремительно, слишком нервно. Его прикосновения жгут даже через одежду. Чувствую желание, напряжение, но…
Двери приоткрыты, и я услышала спасительный плач Дани.
— Извини, мне нужно к ребёнку.
Он улыбнулся, наклонился ко мне и поцеловал, но уже не так, как обычно, языки касаются ещё миг, и я потеряю голову, не смогу остановиться? Он точно не сможет. Медленно отодвигаюсь, освобождаюсь из его объятий и сбегаю. Щёки горят так, словно их на морозе натёрли снегом.
— Даня, милый, что случилось?
Но он крепко спит, мне показалось? Просто, чтобы сбежать? Нужно остыть, пока малыш спит иду в душ. Сердце долбится, его сумасшедший ритм в моих ушах. Внизу живота растекается тепло желания, а из глаз слёзы. Чувство, что я предаю сестру, как мне быть? Не могу, устала от выбора, устала принимать решение.
Тёплая вода течёт по телу, и остыть не получается, стоит перестать врать самой себе, я влюбляюсь в него, закрываю глаза, слёзы и стыд, вот с чем я сейчас пытаюсь бороться. Не моё это место, не я должна быть тут, это место Ники, а я самозванка, занявшая место сестры…
Горячая рука проскользила вниз от шеи по спине, жаром от касания обжигает. Он прижался ко мне со спины, целуя шею. Теперь его не остановить, эти руки тоскуют по ласке, и я чувствую его искреннюю страсть.
Боюсь открыть глаза, чтобы не рассыпался момент. Мне слишком хорошо.
— Маша, не оставляй меня, люблю тебя, именно тебя, — горячий шёпот возвращает в реальность. Я не девочка, и не наивная дура. Между нами стояла только моя любовь к Нике, но его страсть кричит, что мёртвых нужно отпустить.
