Я натянула платье через голову, не зная, как дышать и не понимая вообще ничего из того, что происходит вокруг. Ну не могла же я так сильно вчера напиться? Сама бы себе не поверила, если бы не видела собственными глазами все улики, указывающие на однозначное преступление.
Я изменила Герману!
Боже мой, я изменила любимому мужу…
Гера с трудом дождался, пока я влезу в платье и попытаюсь застегнуть на ногах туфли. У меня руки ходили ходуном, а перед глазами всё плыло, от слёз, которые их начали наполнять. Муж раздражённо рыкнул, глядя, как я копаюсь с молнией на боку платья, подошёл к двери и осторожно выглянул наружу. Я встала и сильно покачнулась, что-то мне совсем нехорошо.
– Шевелись! – он вернулся ко мне и взял за локоть, чтобы повести быстрей на выход, а я вцепилась в его рубашку на груди мёртвой хваткой.
– Гера! Я не могла… я не хотела! Я не понимаю… как это произошло… я… ничего не помню! – у меня сорвался голос и я была в полнейшем ужасе.
– Не трогай меня, – он брезгливо разжал мои пальцы, – меня тошнит от твоего вида. Просто идём, уберёмся из этого мерзкого места.
Он потащил меня за собой, и мы вышли в какой-то длинный коридор с чёрными стенами, он вёл куда-то, будто по подсобным помещениям. Одна из боковых дверей оказалась выходом. Я спотыкалась почти на каждом шагу, едва не падая с высоких каблуков. Он так быстро шёл, что я с трудом успевала. Узкий проход между зданиями вел к проезжей части. На безлюдной боковой улочке стояла машина Германа, и за рулём сидел его водитель, которого он вызывал, когда не мог сам сесть за руль.
Я оглянулась на здание, из которого мы вышли, чтобы хотя бы понять, где я находилась. Но это была просто кирпичная стена, обвешанная огромными блоками кондиционеров. Ни надписей, ни вывесок, даже названия улицы с номером дома не оказалось.
Может, это всё ещё сон? Ну, не могло же такое произойти в реальности!
– Ну что ты плетёшься?! – раздражался Гера, – шевели ногами, пока я не передумал! Как ты могла так низко пасть, я просто не могу уместить это в своём сознании, – говорил он на ходу, тяжело дыша от эмоций, а я глотала слёзы и ничего не могла ему ответить, потому что не знала как. – Я был в вашем особняке с картинами, там все гости уже разъехались, и никто из персонала не знал, куда ты уехала на такси. Объездил все знакомые места, в полицию звонил, в больницы, в морги! На уши всех поставил! А ты! – он резко затормозил у машины и так занёс руку, будто ударить меня захотел. У меня перехватило дыхание. Муж никогда меня не бил. Герман сжал ладонь в кулак и опустил руку, – я боялся, что ты умерла! Что тебя похитил маньяк или грабители зарезали в подворотне! Ты представляешь, что я пережил за эту ночь?! – закричал он снова на меня. – Что я чувствовал, можешь ощутить? У меня чуть сердце не разорвалось! А ты тут трахалась в задней комнате клуба, как последняя шлюха!
Он рывком распахнул заднюю дверь и втолкнул меня на сидение. Я упала на него не в силах больше держаться, он же затолкал мои ноги в машину и очень громко хлопнул дверью. Я вздрогнула всем телом, будто это он меня ударил. Закрыла лицо руками, пытаясь придушить рвущийся из моей груди крик.
Герман не стал садиться на заднее, как всегда, настолько ему было противно, забрался на переднее пассажирское и оттуда обернулся ко мне.
– Мне позвонил один знакомый под утро, – продолжил Гера, – сказал, что вечером видел тебя за барной стойкой в этом клубе, что ты пила там коктейли. Я пулей прилетел сюда, думая, может, кто из персонала тебя видел или сможет вспомнить, во сколько и куда ты уехала, а ты, оказывается, осталась для продолжения! Кто это был?
