Читать онлайн Лена Ручей - Предатель, я тебе не верю

1. Пролог. Настоящее время.

Жалобный плач…

Нет, он мне снится…

Сладкий морок утягивает обратно в приятную бездну. Здесь тихо и спокойно. Комфортно. Безопасно. Там, снаружи что-то тревожащее. Пронзительное. Пугающее. Оно взывает ко мне, прося о помощи…

Нет сил выскочить из этой вязкой неги. Так хочется скрыться от этих тревожных звуков…

Сердце учащённо бьётся. Я понимаю, что меня зовёт Анжелика.

"Девочка моя! Мама идёт, идёт…" – я с трудом отрываю голову от подушки и, нашарив шлёпанцы, сползаю с постели. Ноги не держат. Падаю обратно в постель, но малышка так горько плачет, что я собираю все свои силы и встаю, придерживаясь за спинку кровати.

Пошатываясь, выхожу из спальни. Детская в нескольких шагах. Но мне они даются с трудом. Из замочной скважины торчит ключ. Отпираю дверь и натыкаюсь на заплаканную дочь, свернувшуюся калачиком возле порога.

– Доченька, ты что здесь? – сухой язык с трудом слушается меня. Я наклоняюсь к ней.

– Мама! – всхлипывает малышка, обвивая ручками мою шею. Хочу взять её на руки, но не могу. Тогда разжимаю объятия и, опираясь на стену, веду Анжелику к кроватке.

– Ложись, моя хорошая, мама здесь… – малышка забирается под одеяло, но с тревогой следит за мной. В полумраке ночника её карие глазки выглядят почти чёрными от страха, – Не бойся, я с тобой… Шшш… Шшш… – целую её в лобик и глажу смоляные кудряшки успокаивая. Малютка прерывисто вздыхает, словно ей не хватало воздуха, и затихает.

У меня закрываются глаза. Я с трудом удерживаю себя, чтобы не лечь рядом. Но кровать маленькая, страшно придавить дочку. Она во сне продолжает вздрагивать, делая порывистый вдох.

Снимаю с себя золотой кулон с образом Богоматери, доставшийся после смерти мамы, и застёгиваю цепочку на шейке дочери.

"Теперь будешь спать спокойно", – шепчу я ей, целуя в завиток на виске.

Заставляю себя встать.

Нестерпимо хочется пить, а для этого нужно спуститься по лестнице вниз. Комната няни там же. Надо позвать её к Анжеле. Белла пообещала ночевать с ней сегодня.

На похоронах папы я столько плакала, что муж побоялся оставить меня одну в таком состоянии. Ему было необходимо уехать в командировку, поэтому настоял, чтобы я выпила снотворное. Я отказывалась, но он напомнил, что когда я в прошлый раз не послушалась, то потом оказалась в больнице.

"Но где же Белла?" – недоумеваю я, преодолевая бесконечность ступеней.

На кухне достаю из холодильника бутылку с минералкой и направляюсь в гостевую половину, где занимает комнату подруга, по совместительству – няня моей трёхлетней дочери.

После медицинского колледжа Белла работала в поликлинике. Но снимать квартиру на мизерную зарплату было невозможно, поэтому носилась по вечерам патронажной сестрой, делая старикам уколы.

Анжелике был всего годик, когда я заболела. Доктор сказал, что это послеродовая депрессия, и порекомендовал съездить в санаторий. Я наотрез отказалась. Сказала, что не могу оставить дочь с чужими людьми. Но Андрей нашёл альтернативу.

Белла часто бывала у нас и жаловалась, как устала перебиваться, сводя концы с концами. Вот муж и предложил ей пожить у нас, присматривая за дочерью, пока я буду в санатории.

Подруга охотно согласилась. А когда я вернулась, то выгонять её уже было неловко.

Из съёмной квартиры Белла съехала и теперь официально работала у нас няней, а заодно и домашним доктором.

Минуя холл, распахиваю дверь в коридорчик. Из комнаты подруги доносится музыка. Узнаю старый трек "Армии любовников".

У меня нет сил злиться, но даже в таком состоянии готова высказать, что не буду больше доверять ей. Ведь если бы она не пообещала, что побудет с Анжелой, я бы отказалась от приёма лекарств. Стучу. Но томная мелодия звучит громко. Толкаю дверь и вхожу.

– Шш-то… – застываю на пороге. – Что здесь происходит? – силюсь кричать, но не слышу свой голос.

На широкой кровати под эротические придыхания певцов творится безобразная оргия с участием моего мужа… И моей лучшей подруги… Андрей зажимает в кулаке копну её рыжих волос, натягивая их словно наездник узду, а та, выгнувшись, колыхается от его тычков.

Чувствую подкатившую тошноту.

Гул в голове нарастает и начинает молоточками ударять по вискам.

Ног не чувствую.

Прислоняюсь к косяку.

Бутылка с водой выскальзывает из моих рук и, с грохотом ударившись об пол, с шумом катится к кровати.

"Армия любовников" продолжает сотрясать пространство своими вздохами под нагнетающий аккомпанемент.

А я, как в замедленной съёмке, вижу одновременно себя, сползающую по стене на пол, и мужа, оседлавшего раскоряченную подругу. На мгновение он замирает с лицом, будто перед ним не я, а привидение. Последнее, что вижу: он отталкивает Беллу, вскакивая, а та, завалившись набок, тянет на себя простыню…

2. Глава 1. Пять лет назад.

Свой двадцатый день рождения я решила отметить в загородном доме. Папа был не против.

Собралось столько народу, что когда вышла к гостям на лужайку, удивилась, что их слишком много. Пришли друзья, друзья друзей со своими возлюбленными, и вся наша группа экологов Нижегородского Государственного университета.

В итоге на собственном празднике я знала далеко не всех.

Папа постарался, и всё было организовано так, что я словно беззаботная бабочка купалась в лучах восторженных взглядов, ни о чём не беспокоясь.

Было такое чувство, будто стою на пороге своего великого будущего, с бескрайними возможностями. Предвкушала, как стану специалистом высокого уровня и смогу внести свою лепту в защиту окружающей среды. Компания отца, "Аква-Эко", как раз была направлена на сохранение чистоты водных ресурсов. И я собиралась помогать ему по окончании университета. Отец тоже с нетерпением ждал моего диплома.

Он так и говорил: "Учись, дочка! Раз нет у меня сына, придётся тебе со временем принять бразды правления в компании.

Позади было три года учёбы. Мы как раз сдали летнюю сессию и находились в блаженной эйфории, что впереди ещё полтора месяца каникул.

Мой одногруппник Андрей Богданов, как обычно, не давал мне прохода, старательно ухаживая. Мне это нисколько не льстило, а наоборот раздражало. Поэтому пока он с ребятами настраивал колонки, я воспользовалась случаем и ускользнула.

На заднем дворике было моё излюбленное место. Пригорок, скрытый со стороны дома кронами акации.

Когда была маленькой, мама приходила сюда со мной. Я без умолку болтала и задавала ей бесконечные вопросы, а она увлечённо слушала и рассказывала обо всём, что меня интересовало.

После её смерти, только здесь я и находила утешение. Казалось, что она где-то рядом. Достаточно было побыть здесь недолго, и грусть бесследно исчезала. Отец в разговоре в шутку окрестил это место Святилищем, с тех пор и я стала его так называть.

Я любила приходить сюда одна. Внизу бурлила река. Чуть выше по течению была полуразвалившаяся плотина, и шум падающей воды влиял умиротворяюще. Сюда я несла свои печали и радости.

Вот и сейчас мне хотелось хоть несколько минут побыть одной и помечтать о будущем.

Но не тут-то было.

– Вы Илона? – я от неожиданности вздрогнула и обернулась. Высокий чернявый парень возвышался надо мной, нагло разглядывая моё декольте.

Меня передёрнуло от возмущения.

Сюда, в моё Святилище, никто никогда не смел вторгаться. Папа знал, где я, но никогда не беспокоил.

– Что вам здесь надо? Идите к гостям, – бросила я ему сердито.

– Ух! – рассмеялся он, показывая ровные белые зубы. – А тебе гнев к лицу! Давай руку, – протянул мне широкую ладонь, – Аркадий Евгеньевич попросил привести тебя. Там сейчас будут вручать подарки. Само собой, без именинницы никак…

Я сама поднялась на ноги, проигнорировав его руку, и на носочках, чтобы не утопать шпильками в грунт пошла по тропинке к дому, раздражаясь на папу, что отправил сюда этого наглеца. Я его видела впервые, и выглядел он старше моих сверстников.

"Что это за помощник такой у папы выискался?" – недовольно пыхтела я про себя, чувствуя его пристальный взгляд и распрямляя спину.

Длинный подол платья мешал смотреть, куда ступаю и, конечно же, я умудрилась подвернуть ногу. Зацепив шпилькой подол, я со всего маху рухнула на землю, взвыв от боли.

– Да что ж ты как слепая-то! – подскочил парень, шедший за мной следом.

– Сам слепой! – вспыхнула я. – Из-за тебя вот… Платье порвала, – всхлипнула я от обиды, оценивая размер бедствия.

Нежно-розовое платье, я выбрала по каталогу Vicolo, и мне привезли его под заказ, а затем подогнали под меня, уменьшив его в талии.

– А я то тут при чём? – удивился он, наклоняясь к моей разодранной коленке. – Надо зелёнкой помазать, и всё быстро заживёт, – прокомментировал он. – Давай руку.

Мне ничего не оставалось, как ухватиться за него. Ползать сейчас на карачках было бы более унизительно.

– Какой к чертям зелёнкой? Я про платье… – теребила я подол, прикидывая, что теперь делать.

– У тебя что, оно одно? – усмехнулся он. – Могу тогда свою рубашку предложить.

– Остроумно! – парень своей беспечностью раздражал больше, чем Андрей Богданов своей приторной преданностью. – Такое – одно! Тебе, конечно, не понять…

– Куда уж! – хохотнул он. – Мне легче. Я на шпильках не дефилирую. Ты идти-то можешь?

– Не знаю, – честно призналась я, пробуя опереться на ногу, но взвыла от ломоты в щиколотке. – Чёрт! Я, кажется, подвернула её .

– Вот незадача, – смерил он меня задумчивым взглядом. – Да тебя надо на поводке по ровным дорожкам выгуливать, раз у самой мозгов нет.

– Ты по себе мозги меришь? – прошипела я, гневно прожигая его взглядом. Этот наглец разговаривал со мной так, словно я неразумное дитя.

– Ну не я же на шпильках по кустам лазаю, – пожал он плечами. – Это хорошо здесь навернулась. А если бы там с горы скатилась? – кивнул он в сторону реки.

Я не удостоила его ответом, пытаясь сделать шаг. Но не тут-то было. Стопа отзывалась нестерпимой болью и я, закусив губу, скуксилась, смаргивая навернувшиеся слёзы.

– Ну вот! От гнева до слёз без перехода, – вздохнул он и неожиданно подхватил меня на руки. – Командуй, как ближе внести тебя в царские покои?

– Прямо и налево, там есть вход в дом, – буркнула я, понимая, что по-другому мне не дойти.

В таком положении руку деть было некуда, пришлось обхватить его за крепкую шею.

Я украдкой разглядывала его смуглый профиль, прямой нос, смоляные густые брови, щетину по линии скул и немного выдвинутого вперёд подбородка. От него исходил неожиданно приятный, едва уловимый аромат с нотками трав и пряностей.

Он остановился возле двери и выразительно кивнул мне. Я таращилась на него не понимая.

– Дверь открой, – со вздохом покачал он головой. Я поняла, что опять туплю, ведь руки у него заняты.

Дёрнула на себя дверь.

– Мне надо на второй этаж, – проговорила я так, словно не к нему обращаюсь. Просить было неловко.

– Ну как же иначе! – хрипло воскликнул он, часто выдыхая. – Царевне положено жить в башне.

Мне много что было ответить ему в тон, но я заставила себя промолчать. Парень мог обидеться и оставить меня на лестнице.

Наверху он занёс меня в комнату и, опустив на диван, присвистнул оглядываясь:

– Я думал, Барби живут с розовыми пони среди розовых облаков, – он с интересом разглядывал мои кубки, медали и грамоты за достижения в шахматах и спортивной гимнастике, занимающие треть комнаты. – А у тебя тут как в пещере разбойницы, куча награбленных артефактов.

– Ничего не награблено. Читать умеешь? – завелась я.