Машина была хорошая, шла уверенно и надёжно. Выехав на хайвэй, приспосабливаясь к левостороннему движению и правому рулю, Самаров повернул на запад, в сторону Лимассола и Пафоса. Правил не нарушал, держал скорость на 120 километров в час. Знал, что камер наблюдения на Кипре практически нет, но быть остановленным дорожной полицией не хотелось, сразу попадут в базу данных, иначе – под колпак.
В свете фар было видно – трава слева и справа от автобана была бурого цвета, выжженной злым южным солнцем. Самаров знал, в это время глаз могут радовать лишь вечно зелёные и буйно цветущие бугенвиллии, а также баугинии, кипрский кедр, ивовая акация (русские туристы ошибочно принимали её за мимозу) и небольшие рощицы оливковых и рожковых деревьев, апельсинов и лимонов. А с обломков скал клочьями спускались кусты лантана и жасмина… Но в темноте южного вечера всего этого было не видно.
– Интересно, – сказал Клык, – похоже, все яровые уже убраны.
Сёма с интересом глянул на Клыка, подумав: прикидывается, или вправду мало знает о Кипре. Но ответил просто и миролюбиво:
– На Кипре нет яровых посевов зерновых, только озимые. Иначе всё сгорит. У них только урожай овощей и клубники несколько раз в году снимают, зерновые все озимые. Вообще хлеба на Кипре своего не хватает, – Сёма сел на своего конька, – они в год собирают восемнадцать тысяч тонн пшеницы и столько же ячменя. А для обеспечения населения пшеничной и кукурузной мукой, печёным хлебом и фуражным зерном для скота Кипр закупает ещё порядка сорока тысяч тонн. Румыния поставляет 27 % зерна, Австрия – 25 %, Россия – 15 %, Греция – 12,7 %, Украина – 10 %, остальное – всякие прочие шведы. С 1974 года, когда турки оккупировали северный Кипр, там остались и основные районы производства сельскохозяйственной продукции, особенно зерна.
– Ну, ты даешь! Прям профессор! – искренне восхитился Клык.
– А ты думал! Вообще, я тебе скажу, хлеб на Кипре неважнецкий, в основном пекут из кукурузно-ячменной муки. Он хорош, пока свежий. Через пару часов уже на корм скоту годится. Правда, в некоторых пекарнях готовят очень приличный, особенно из пшенично-ржаной муки, но его быстро разбирают, в основном русские, белорусы и выходцы из Прибалтики.
– А что ещё вкусненького можно попробовать?
– В первую очередь, конечно, морепродукты. Особенно хорошо приготовленные креветки, омары, крабы, кальмары, осьминоги, каракатицы… Я, например, не очень уважаю устрицы и всякие там мидии. А вот с рыбой у них как-то не очень.
– Кругом же море!
– А вот такие, брат, дела. Их сибас, ципура, или морской лещ, лавраки, или морской окунь, – ни в какое сравнение не идут с нашими северными треской, пикшей, зубаткой или палтусом. Я уж не говорю о пресноводных судаке, сиге, язе, жерехе или голавле. А какие у нас караси! Да жареные в сметане!
– Сразу видно рыбака, – засмеялся Клык. – Вернёмся, возьмёшь на рыбалку?
– А то! Сразу за карасями махнём. Есть, правда, на Кипре одно местечко, где отлично готовят рыбу. В деревне Зиги, что между Ларнакой и Лимассолом. Мы её, кстати, только проехали, вон там, слева, – Сёма показал в сторону моря, где вдоль берега бежало старое шоссе. – В августе там, в Зиги, проходит ежегодный фестиваль моря и рыбы. Какие там готовят жареные бычки! Язык проглотишь. А вот из мясных блюд мне больше всего нравится клефтико, тушёная в глиняной печи баранина. У-у! Пальчики оближешь!
