Вим со свойственным ему умением начал морочить Питеру голову насчет того, что не представляет опасности, поскольку смертельно болен, – это было послание, которое он хотел донести через СМИ.
После встречи с Питером мы поехали за продуктами в Нарден. Другой город был выбран специально, чтобы не раскрывать местонахождение Вима. В этот день его и так узнавали почти повсюду.
После ареста и во время судебного процесса Вим превратился в знаменитость. О нем писали книги, статьи и снимали телепередачи. Он стал легендарной личностью – его везде узнавали и заговаривали с ним. Ему такое внимание льстило, а люди, казалось, забыли, чем именно он так прославился.
По дороге обратно в шале я полунамеками, опасаясь жучков в машине, заговорила об убийстве Стэнли Хиллиса – важной фигуры преступного мира. Взглянув на меня, Вим приложил палец к губам. Я замолчала. Мы ехали по проселку, и он сказал:
– Здесь тормозни.
Я припарковалась у обочины. Жестом Вим предложил выйти. Мы пошли вдоль дороги, и он остановил меня на безопасном расстоянии – от него я узнала, что автомобильные жучки могут улавливать звуки за сотню метров.
Лицо Вима выражало первобытную жестокость.
– Это мы завалили их! Всех! Всех до единого!
Кровожадность, с которой были произнесены эти слова, была пугающей. Это подтверждало мои подозрения, что он никогда не остановится.
Вим развернулся и пошел обратно к машине. Я последовала за ним, села за руль, тронулась и переменила тему.
Вернувшись в шале, мы посмотрели несколько телепередач. С особым интересом Вим смотрел программу «Мир в движении», где Питер Р. Де Врис рассказывал о состоянии его здоровья. Задача дать понять, что Вим совершенно безобиден, была успешно решена. Он снова всех обманул.
– Теперь надо ускориться, – заявил он.
Если я ничего не сделаю, все вновь пойдет по накатанной. Но что я могу?
Было уже поздно, и Вим спросил:
– Заночуешь?
– Спасибо, конечно, но нет, – сказала я. – Поеду домой.
– Да ладно тебе, оставайся. Не бросишь же ты меня здесь в полном одиночестве? Тебе что, не нравится мое общество? Очень жаль, потому что мне твое нравится. Поэтому ты никуда не поедешь, – сказал он, перейдя на знакомый властный тон, не оставляющий выбора.
Я нехотя осталась. Спала я на диване у стеклянной раздвижной двери. Несмотря на все предпринятые меры безопасности, я боялась, что за нами следят и его бывшие дружки-уголовники изрешетят шале пулями. В густой листве окружавших дом деревьев мне мерещились призраки. Я – городской человек и на природе чувствую себя в опасности.
Всю ночь я не смыкала глаз. Не потому, что боялась смерти, а потому, что не хотела погибать из-за него.
Раньше было по-другому. Было время, когда я готова была отдать за него жизнь.
Я безраздельно верила в его миф о взаимной преданности членов семьи, в идею «мы против целого мира». Это было, когда после похищения Хайнекена все мы превратились в неприкасаемых.
Но когда оказалось, что Вим способен убивать своих родных, я поняла. Наш враг – не окружающий мир, а он. Вся эта его семейная преданность была чистой воды хитростью, призванной облегчить ему жизнь.
Я вспоминала, как стояла в морге рядом с телом моего зятя, Кора ван Хаута, держа его холодную безжизненную руку и умоляя воскреснуть, вернуться к жизни, которую отнял у него мой брат. Мой брат Вим собирается завтра увидеться со своим сыном, а дети Кора не увидят отца уже никогда.
