Стоя под струями теплой воды, я все думаю о нашей ночи с Виктором. Так хорошо мне не было никогда. С ним я буквально летаю от счастья. Он ведёт себя так, будто я его жена, без которой он ни минуты прожить не может. А его мама вообще прелесть. Такая красивая, статная, самоуверенная. А главное, с чувством юмора.
Задумавшись о своем, не сразу понимаю, что я ванной не одна. Дверь душевой кабинки открывается, я оказываюсь прижата к стальной мужской груди и сразу чувствую эрекцию Виктора, которая упирается мне в спину.
— Почему не зовешь, когда в душ идёшь? — спрашивает он хрипло, сжимая мои груди. А потом массирует их, иногда касаясь пальцем чувствительной и затвердевшей вершинки. — Ощущение, будто специально сбегаешь от меня.
— Что за бред? — Закинув голову назад, кладу ее на его плечо. Прикрываю глаза и тихо постанываю. Как же мне нравится, когда он так ласкает мое тело. Когда хриплым голосом шепчет на ушко, какая я красивая и как я ему нужна.
— Я ошибаюсь? — хрипло выдает он. Его рука скользит ниже и касается лобка, а потом ещё ниже. Пальцем ныряет в меня.
— Ох, да-а...
— Ошибаюсь?
— Боже... Да, ошибаешься.
Развернув меня, заставляет вжаться грудью в стекло кабины. Прижимается сзади, резко входит в меня. Толчки с каждой секундой ускоряются. Виктор ругается, когда я постанываю и впиваюсь в кожу его ладони, которой он сжимает мою талию.
— Вик...
— М?
Кончаем одновременно. Я ничего не слышу, кроме своего сбившегося дыхания и его одного слова, которое набатом стучит в голове: «Люблю».
«Я тоже люблю тебя», — мысленно произношу.
Перед глазами плывут разноцветные круги. Ноги ватные. И если бы не руки Виктора, которыми он крепко меня держит, я бы просто упала на колени.
— Как вкусно пахнет, — говорит Вик, когда мы переодевшись и приведя себя в порядок, спускаемся на первый этаж.
— Специально для вас приготовила блинчики. Витя, твои самые любимые! — говорит Виктория Сергеевна.
— Для чего я в этом доме — огромная загадка, — недовольно бурчит домработница, стоя у раковины и моя посуду. — Мои блинчики никому больше не нравятся.
— Алевтина, ты прекрасно знаешь, что это не так. Просто я решила заняться завтраком сама, чтобы Витя свое детство вспомнил.
— А если бы я приготовила, он не вспомнил бы?
На самом деле Виктория Сергеевна не смотрит на Алевтину Николаевну как на домработницу. Они разговаривают как две близкие подруги, обращаются друг к другу на «ты».
Ещё раз убеждаюсь, что не все богатые люди высокомерные. Вон, Виктория Сергеевна три дня не ходит на работу, тоже взяла каникулы, чтобы мы вместе провели время, отдохнули. И со всеми разговаривает как с людьми, с которыми дружит много лет. Даже с садовником.
— Ладно, не спорьте. Вы обе готовите отлично. И если поскорее накроете на стол, то будет замечательно. Нам пора на работу бежать.
— Сегодня? Ты же обещал завтра! — возмущается мама Виктора.
— Мам, я не обещал. Лишь сказал, что посмотрим, как будут обстоять дела. Ребят жалко... Свалил всё на них. В офисе завал. Хватит нам отдыха. — Смотрит на меня. Отодвигает стул, приглашает сесть, сам же располагается рядом.
— Может, мне помочь? — предлагаю я.
— Нет, Машенька, — строго говорит Виктория Сергеевна, поднимая вверх указательный палец. — Я же тебе сказала, чтобы ты расслабилась. Мы всё сами сделаем.
Это правда. Даже вчера, когда я захотела помочь с рыбой, она категорически отказалась от моей помощи.
