В аэропорту супруги Юрьевы необычно долго стояли на улице и не заходили в зал прилета. Вошли в вестибюль, когда внутри оставалась пара замешкавшихся пассажиров. К автобусу супруги пробирались перебежками. Лишь в отеле Виктор Степанович смог расслабиться. Валентина широким жестом скинула арафатку и заказала ром с колой в баре у рецепшена.
– Гуляем, – дала отмашку командирша.
Виктор Степанович поддержал жену, и супруги Юрьевы понеслись в отрыв. Однако, пили алкоголь в меру. Плясали и пели в караоке без меры. Днем купались в бассейнах и на море. Катались на водных горках и на бананах, поднимались в небо на параплане, вечером отрывались на дискотеках, укладывались спать далеко за полночь, часто не встали на завтрак, давая фору многим молодым гулякам.
– Ты меня любишь? – спросила Валентина укладываясь спать на третий день отпуска.
– Да, – с громким выдохом ответил Виктор Степанович.
Он без сил упал на кровать рядом с супругой.
– Имеется ли такая вещь, которую ты мне никогда не простишь?
– Почему ты спрашиваешь?
– Мне интересно. Ты меня любишь? Это значит, ты любишь во мне все: и плохое, и хорошее, все достоинства и недостатки, которых, надо сказать, не мало.
– У тебя нет недостатков, – зевнул Виктор Степанович.
– Я серьезно. Если ты узнаешь, что у меня до тебя был мужчина, и я его, допустим, любила. Ты меня разлюбишь?
– Я знаю, что у тебя был мужчина.
– Откуда? – насторожилась Валентина.
– Ты, извиняюсь за интимные подробности, не была девственницей при нашей первой близости.
– А? – выдохнула Валентина, – это ни о чем не говорит. Это не обязательно должен быть мужчина.
– Женщина? – заинтересовался Виктор Степанович и приподнялся на локте, – это интересно. Расскажи.
– Девственности можно лишиться случайно, в время физкультуры или на приеме у врача, например. Или из любопытства.
– Продолжай. Не останавливайся.
– Почему ты меня никогда не спрашивал об этом?
– О чем?
– Как я потеряла девственность.
– Я думал, что это не важно для наших отношений. Когда мы встретились, тебе было двадцать два года. Для меня непорочность невесты не являлась обязательным условием. И потом, у меня до тебя тоже были женщины. Поэтому, все честно.
– И все же, вернись к моему вопросу. Что ты не сможешь мне просить?
– Зачем тебе это знать?
– Надо. Говори, – потребовала Валентина.
Виктор Степанович пытался серьезно подумать и ответить на поставленный вопрос. Но после утомительного дня под жарким солнцем ленивые мысли расползались и не желали концентрироваться. Выпитый алкоголь давал о себе знать.
– Я тебе прощаю все, чтобы ты ни сделала, – был ответ.
– Честно?
– Да, – икнул Виктор Степанович.
– А предательство?
– Я не могу этого представить, потому что хочу спать, – зевнул Виктор Степанович, – ты меня не предашь никогда.
– А если такое случится под дулом пулемета. Допустим, немцы придут в деревню, и я выдам твое расположение, дату рождения и номер телефона?
– Зачем?
– Я испугаюсь. Потому что на мне остаются дети, их надо кормить и воспитать хорошими людьми. Потому что не хватит сил и храбрости. Я же женщина, слабая и беззащитная. Немцы будут сильнее меня? Если я буду в беспамятстве, и они воспользуются мной в сексуальном плане?
– Ты ничего не будешь помнить? – переспросил Виктор Степанович.
– Да.
– Это будет до замужества или после?
– После.
– Если ничего не помнишь, то прощаю. Если сама пошла к немцам и принялась сотрудничать, то смахивает на предательство. Тогда не прощаю…
