Через пару мгновений уперся лбом в закрытые двери кабинета литературы. Дернул за ручку. Врата в рай не отворились. Мимо проходили ничего не замечающие стройотрядовцы. Они не обращали внимания на странно озиравшегося Виктора Степановича и на голос поющей девушки. Кто-то шел с ведром воды, кто-то переносил матрас, кто-то – табуретку. Студенты занимались обустройством, разговаривали о погоде и собирались сходить в местный клуб. Неужели они не слышат?
Витька постучал в дверь. Песня прервалась на полуфразе, в воздухе повисла вибрирующая струна. Волшебство прекратилось. Музыку можно еще вернуть? Дверь открылась, и в коридор выглянула Лариса.
– Привет, – заикаясь, начал Виктор Степанович, – это ты?
– Да, – Лариса перекрывала проход в кабинет.
– Это ты пела?
– Я.
– Мне очень понравилось.
– Спасибо.
– Можно я еще немножко послушаю. Мне показалось, что нехорошо слушать твое пение тайно, – продолжил нерешительный студент.
– Проходи, – Лариса распахнула дверь и пропустила молодого человека внутрь.
– Это твоя гитара? – Виктор Степанович тронул гриф гитары.
– Да, – девушка присела на школьный стул, положила ногу на ногу, провела тонкими пальцами по струнам, звенящие звуки наполнили школьный класс.
– Почему она так волшебно звучит? – спросил Виктор Степанович.
– Не знаю. Обычно звучит. Может, в кабинете литературы хорошая акустика, или сказывается энергетика талантливых писателей и поэтов?
– Ты училась в музыкальной школе?
– Немножко. Вообще, меня папа научил играть на гитаре и показал первые аккорды.
– Сыграешь что-нибудь? – Витька сел на пол, прислонился спиной к бетонной стене.
– Ага…
Лариса смущенно улыбнулась. Поправила гитару и запела:
Призрачно все в этом мире бушующем,
Есть только миг, за него и держись.
Есть только миг между прошлым и будущим,
Именно он называется жизнь!…
Витька закрыл глаза. Волшебство возобновилось. Голос Ларисы проникал честно и искренне в самую суть его миропонимания. Неужели так бывает? Это же сон.
Нет, не сон, – возмутилось естество Виктора Степановича. Теперь он широко открыл глаза, это надо видеть, это надо осязать, это надо вдыхать и нельзя упустить ни мгновения. Восторженный студент впитывал чарующую музыку всеми органами чувств, которыми наградила природа: глазами, обонянием, слухом, кончиками пальцев.
Лариса допела песню. Виктор Степанович, не мигая, смотрел перед собой и не подвал признаков жизни. Девушка улыбнулась и продолжила концерт. Что она пела – благодарный слушатель не запомнил, да это и не важно. То была великая музыка. В ней были и Битлз, и Моцарт, и Пахмутова с Ростроповичем, и Шаинский, и даже Александр Градский со «Скоморохами».
– Научи меня, – прошептал зачарованный Виктор Степанович.
– Хорошо, – согласилась Лариса, – это не сложно.
Девушка показала, как держать гитару, где зажимать струны, чтобы они звенели. Рассказала основы нотной грамоты. Пояснила на примерах про минорное и мажорное трезвучие. Открыла тайну простейших, но самых важных аккордов. Витька понял простейший бой и перебор на шесть восьмых…
Жизнь студента Юрьева изменилась в один момент. Окрасилась новыми красками и наполнилась совершенно иным звучанием. Теперь каждый день после работы, Виктор Степанович бежал в класс литературы, где мучил себя, гитару и окружающих. С трудом, но мало-помалу научился извлекать стройные и звонкие ноты.
Другие ребята и девчонки из стройотряда тоже развлекались, как могли. Иногда после ужина ходили в клуб на сеансы кино или на танцы. Знакомились с местными ребятами и девчонками. По началу были опасения, как отнесутся колхозные ребята к незнакомым студентам из Москвы. Виктор Степанович в те годы слышал много историй, когда в схожих ситуациях местные били приезжих или наоборот.
