– Собираюсь.
Но на вопрос «зачем», она бы лишь пожала плечами, потому что просто не думала об этом. Цель поездки крылась за шифрами, которые ее мозг оказался не способен разгадать. Она просто делала то, что представляла под термином «собираться». То, как видела в фильмах.
Когда с чемоданом было покончено, Чарли приняла душ, поставила будильник на 8:30, выпила снотворное, без которого уже очень давно не могла засыпать, и улеглась. Ни о каком бокале вина или ванной речи больше не шло. И всё это оказалось очень просто… механически просто. Как и обещала форель.
На следующий день Чарли тоже делала только то, что должна была. И в этом снова не нашлось никаких сложностей. И если бы кто-то спросил ее, а что она собственно делает в такси, Чарли бы ответила, что едет в Ринтон, но на вопрос «зачем», она бы лишь пожала плечами.
Она не носила часов, потому что не любила следить за временем – оно пугало ее, и всегда решала проблемы только по мере их поступления – берегла себя. Так правильно. Жизнь сама по себе очень нездоровое занятие, зачем же все усугублять? Она совершенно не заботилась о том, куда едет, уже давным-давно начав сомневаться, что вчерашнее ей просто почудилось, но, тем не менее, на всякий случай, послушно следовала своему квесту, прекрасно помня слова: «Я сведу тебя с ума». Похоже, она заключила сделку с собственным мозгом и теперь должна выполнить свою часть договора. Даже панические атаки отступили, как ни странно, а она-то уж и не чаяла забраться так далеко. Деньги Чарли с собой взяла, так что сможет снять номер, а завтра двинет обратно… или послезавтра – в конце концов, устроит себе отпуск: посмотрит национальные парки и озера, съездит в какие-нибудь заповедники, да мало ли….
– Ты сейчас войдешь в отель. – вдруг сказал водитель, вырвав Чарли щипцами из утешающих раздумий, и напугав до полусмерти.
– Что? – она подалась вперед, заглянув в лицо мужчины, и тут же всё поняла…. Ей вчера ничего не привиделось, и с мозгом она никаких сделок не заключала. Всё было взаправду.
Что-то в лице водителя напоминало вчерашнюю отрезанную рыбью голову на тарелке – те же мертвые глаза: смотрящие, но невидящие, потому что там сейчас притаился кто-то другой.
Сердце ухнуло вниз, и Чарли откинулась на спинку сиденья, недовольно сцепив на груди руки.
– Не думала же ты, что так легко от меня отвяжешься?
– Честно? Думала.
Водитель усмехнулся, но лицо осталось каменным. Чарли даже отвернулась к окну, чтобы не сталкиваться с ним взглядом в зеркале заднего вида… с его лишенными жизни глазами. С этим заброшенным домом, полным призраков.
– Ты сейчас войдешь в отель. – повторил он, наконец, всё тем же знакомым обволакивающим голосом. – Спросишь, занят ли номер двести двадцать один. Скажешь, что это твоя любимая комната, и ты всегда в ней останавливаешься. Тебе ответят, что, к сожалению, номер занят. Этого времени вполне хватит, чтобы такси уехало. Алиби всегда должно быть безупречным. Регистратор посоветует тебе что-нибудь другое, но ты вежливо откажешься и скажешь, что впредь будешь умней и сначала позвонишь, а потом приедешь. Скажешь, что если ничего не найдешь, то снимешь коттедж к северу от города. Когда ты выйдешь из отеля, тебя уже будет ждать другая машина.
– Почему я не могу ехать на этой до места?
– Потому что это такси. В такие места на такси не ездят – и это меньшая из твоих проблем.
